Вовка в Троеклятом
Шрифт:
На другом конце нитки был привязан маленький бантик, дергавшийся в такт движения лапы. А под ним несколько крохотных человечков, которые смешно подпрыгивали. Пытаясь поймать бантик.
Полюбовавшись пару минут на забавных коротышек, я спросил:
— Где Яна? Да и Серенького с Карлом не видно. Я что-то проспал?
— Брысь! — Скомандовал Васька разыгравшимся крошкам, после чего те молниеносно скрылись в траве. — Пойдем в избу. Сегодня я за хозяйку.
Кот грациозно поднялся и направился в дом. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Я ступал осторожно, внимательно разглядывая
— Не боись, сюда они не заходят, — успокоил Васька.
И на том, спасибо. Надо будет попозже узнать, кто такие «они». Вспомнились сказки, героями которых были крошечные создания: Незнайкины коротышки, Гулливеровы лилипуты, Дюймовочка, мальчик с пальчик… А потом, почему-то всплыли образы великанов и людоедов… Я поспешил прогнать неуместные мысли. Хватало и текущих дел, вопросов и проблем, чтобы еще забивать голову гипотетическими опасностями.
— Ну, так где же все? — Повторил я вопрос, когда мы оказались в горнице.
— Яна и медведь в Городе.
— Зачем? — Васька не успел ответить, я догадался сам. — Выручать Емелиных пленников. Клару и бабу с дедом.
Кот кивнул.
— А почему тайком? Ни чего не сказали…
— Так ты же с ними бы пошел, — полуутвердительно полувопросительно произнес кот.
Пришла моя очередь молча кивнуть.
— Вот по этому.
— На ступе или пешком?
— На метлах.
— Разве Серенький умеет?
— Плохо, — Васька через окно указал на белеющий свежий слом верхушки сосны, — но для первого раза сойдет.
— Когда они улетели?
— Ночью. Разбудили. Поспать не дали. — В доказательство справедливости своих слов кот широко и сладко зевнул (как пасть не порвал?). — Велено было передать, чтобы не волновался. Чтобы ерунды всякой не натворил. Это я насчет Города. Ведь, небось уже намылился туда?
Какие все-таки чудесные создания обыкновенные (не сказочные) коты и кошки. Мурлыкают себе, о ноги трутся. И если о чем и догадываются, то только о том, что камень, поднятый хулиганистым мальчуганом, предназначается для них. И все. Даже если интуиция подсказывает им что-то большее, то, по крайней мере, они об этом молчат. А этот, мало того, что попал в яблочко, к тому же еще поспешил об этом сообщить.
— А что делать?
— Завтракать. А если до утра не вернутся…
— Так ведь уже давно…
— Успокойся. Завтрашнего утра. Так вот, если не вернутся, тогда и будем думать, что делать.
— Сам решил?
— Нет.
— Она?
— Ага. Давай к столу. Или будем ждать пока «язбойник» проснется?
При первом упоминании о завтраке, крепкий сон Соловушки автоматически перешел в более легкую фазу, именуемую полудремой. А когда поступила команда «к столу», остатки сна слетели с грабителя, как утренний туман под лучами летнего солнца.
— А я и не сплю, вовсе. Так, незусь. Имею пьяво!
— Имеешь, имеешь. Будешь дальше нежиться или соизволишь отзавтракать? Кот приступил к возложенным на него хозяйским обязанностям.
— Соизволю! — Охотно согласился разбойник и шустренько уселся за стол.
— А где Карл? — Поинтересовался я, оглядывая нашу весьма поредевшую компанию.
— Где-то его носит. С утра был, сказал на минутку…
— Здор-рово!
Я не жалуюсь, однако отсутствие Яны было заметно невооруженным глазом: более скудное меню, отсутствие горячего и прочих кулинарных премудростей. Что не говори, а женщина в доме, пусть даже и ведьма, много значит.
Хотя, что это я? Меня бы полностью насытила только одна, главная и неотъемлемая составляющая меню — наливка. Так что, мое сетование на ассортимент — ни что иное, как реакция на отсутствие Яны.
Мы уже заканчивали завтрак, когда за окном послышался сначала едва различимый, затем переросший в оглушительный, шелест. Соловушка что-то промычал. Но мы не поняли ни слова. Его речь и так то сложновато было разобрать, а уж с набитым ртом…
— Это Гойинысь! — Наконец-то выдавил из себя прожевавший разбойник.
— Мы выскочили на поляну. Действительно, над лесом пролетал громаднейший трехголовый змей.
— Кр-ранты! — законстатировал нашу ситуацию ворон. — Васька, ты чем будешь мазаться пер-ред тем, как нас поджар-рят, кетчупом или майонезом? Если пр-редупр-редили бы зар-ранее, я бы пер-реночевал в уксусе. Вкуснятина получилась бы… Хотя… — Ворон на секунду смолк, обдумывая новую идею, затем, приняв воинственно напыщенную позу продолжил. — Др-рузья! Р-рано отчаиваться! Да, я единственный пр-редставитель военно-воздушных сил, но отнюдь не последний! Скор-рее даже наобор-рот! Сейчас я его атакую. Если всякие р-разные пр-риемчики окажутся бессильны пр-ротив этой махины, пр-ридется идти на тар-ран! — Карл деланно вздохнул, смахнул кончиком крыла воображаемую слезу. — так что, если, вдр-руг не вер-рнусь — пр-рошу считать меня ор-рлом… или бер-ркутом. Вовка, как кр-расивше?
Пока ворон раздирался на военно-патриотическую тему, Горыныч перешел в режим планирования. Шелест крыльев стих. Потом змей, словно легкий одномоторный самолет на учениях, трижды покачал крыльями. Повторив этот маневр несколько раз над разными точками леса, Горыныч пошел на снижение и скрылся из вида за могучими корнами деревьев.
А Соловушка тем временем радостно подпрыгивал и пытался нам что-то сообщить. Сотрясающийся разбойник исторгал звуки хоть и более разборчивые, но недостаточно для нашего восприятия. Положив руки на пухлые плечи Славика, я остановил прыжки. Повинуясь силе инерции, живот разбойника колыхнулся еще несколько раз с затухающей амплитудой и, наконец, успокоился.
— Я зе говойю, это он мне знак подал.
— Какой знак?
— Стобы я пьисел к нему на встьесю.
— Значит, он прилетел не лес палить?
— Не знаю. Мозет, как яз и палить. А встьесю назнасил, стобы меня пьедупьедить. Мы зе дьюзья!
— Надо идти вместе, — предложил кот.
— Погоди. Пусть Со… Вячеслав пока один идет, раз они друзья. По душам потолкуют, а мы по позже подойдем. — Я обратился к разбойнику. — Узнай, что ему надо, зачем прилетел. И попытайся выведать какого хрена такой могучий и всесильный Горыныч служит этому Благоухающему. Хорошо?