Вой лишенного или Сорвать покровы с богов
Шрифт:
Знал он таких шустрых, заведет в глушь, а там и пособники объявятся, охочие до чужого добра.
– Зачем ты так?
– с укоризной спросила Лураса у старца, когда ее собеседник, опорожнив кружку с пивом одним глотком, поспешно удалился.
– Так разбойник он. Мы бы до Эргастении не дошли, - ответил ей Истарг.
– Но, как же… - она не договорила, лишь окинула своих спутников говорящим взглядом.
– Видел, наверно, как приехали. Лошади, сбруя, седла, да и говоришь ты иначе, не так, как в простонародье. Красиво, - просветил женщину старец.
Лураса удручено вздохнула, ощущая
Глава 10
– Что с тобой происходит?!
– потребовал ответа калерат собирателей тел, преградив путь Перворожденному.
Он уже некоторое время наблюдал за тем, как Антаргин вышагивает вдоль зубьев крепостной стены, заложив руки за спину и устремив взгляд в пол. Когда мужчина пошел на второй круг, Сальмир не выдержал и решил вмешаться. Он уже не знал, что лучше, былое затворничество Перворожденного или его нынешнее взвинченное состояние, благодаря которому тот огрызается на всех и каждого по причине и без. Впрочем, и то, и другое в равной мере выводило калерата из себя.
– Ты, либо отшельником сидишь в своих покоях, либо мечешься по замку, словно раненый зверь. Объясни, наконец, в чем дело!
Антаргин наградил друга уничижительным взглядом и, не сказав ни слова, сделал шаг в сторону, чтобы обойти его.
– Это из-за него, да? Из-за Лутарга?
– вновь обогнав друга, Сальмир встал у него на пути.
Калерат сдаваться не собирался. Ему надоело безмолвно наблюдать за происходящим. Мужчина чувствовал бурю эмоций, что разрывала Антаргина изнутри, попеременного ввергая того либо в беспричинную ярость, либо в беспросветное уныние.
– Отойди!
– вместо ответа прорычал Перворожденный, а его глаза полыхнули голубым пламенем.
– Попробуй заставить меня!
– в тон ему отозвался Истинный, демонстративно выставив перед собой кулаки.
– Сальмир!
– Антаргин!
– калерат шагнул вправо, повторяя движение Перворожденного и твердо глядя тому в глаза.
– Не зли меня!
– Куда уж больше?! Ты и так рычишь, не переставая!
– Пропусти меня!
– И не подумаю!
Они метались из стороны в сторону, стараясь обхитрить друг друга. Калерат чувствовал энергию призыва, клубящуюся вокруг них в той же мере, в какой ощущал приближение грозы в сгустившемся воздухе. И та, и другая обещали в скором времени взорваться.
– Если ты немедленно не отойдешь, я…
– Что? Спустишь рьястора?! Давай! Давно мы с ним не сходились!
– Ты! Не! Понимаешь!
– Антаргин выплевывал слова с таким ожесточением, словно это были ядовитые жала, что отравляли его плоть.
– Так объясни!
Рванувшись вперед, Сальмир несильно ударил друга в плечо, провоцируя того на ответные действия. Ему казалось, что Перворожденному необходимо избавиться от внутреннего напряжения, а хорошая драка сравнительно действенный способ выпустить пар.
– Ополоумел?!
– зрачки Антаргина вытянулись, белок испещрили синие прожилки.
– Не более тебя!
–
– Ты ответишь или позволишь и дальше бить себя, как собаку?!
– с издевкой поинтересовался калерат.
Краем глаза он видел, что внизу собралась компания из пяти тресаиров и двух ротул, что мужчины внимательно наблюдают за происходящим на стене, и, вероятно, кое-кто из них подумывает о том, чтобы вмешаться, но надеялся, что они благоразумно сдержат этот губительный порыв. Мужчине совсем не хотелось, чтобы кто-то еще находился рядом на случай, если Антаргин все же не сдержится и позволит рьястору взять вверх над его волей. Ни о бессмысленных жертвах мечтал калерат, провоцируя Перворожденного, а о спокойствии своего друга.
В третий раз ударить себя Антаргин не позволил. Отклонившись влево от направленного в него кулака, мужчина одновременно присел и резким движением выбросил руку вперед. Ребра Сальмира обожгло болью, ибо Перворожденный не сдерживал себя, в отличие от него, и вложил в удар всю свою силу. Заставив себя отрешиться от боли, калерат распрямился и ответил направленным ударом в челюсть, от которого голова Антаргина запрокинулась, и мужчина был вынужден отступить назад, чтобы сохранить равновесие. Сальмир, тем временем, сделал повторный выпад и впечатал кулак в левый бок Перворожденного с такой силой, что захрустели костяшки.
Так они и кружили некоторое время, молчаливо обмениваясь точечными, атакующими ударами, не пытаясь прикрыться, а лишь нападая друг на друга. Каждый внимательно следил за реакцией соперника, ожидая знака о прекращении противостояния до тех пор, пока Антаргин не прохрипел:
– Довольно.
– Как скажешь, - столь же тяжело дыша, отозвался калерат.
Несколько долгих мгновения они буравили друг друга хмурыми взглядами, а затем, согнувшись пополам, Антаргин расхохотался. Его смех не был приступом неожиданного веселья. Он стал всего лишь еще одним способом выпустить горечь и раздражение, накопившиеся в нем.
– Так ты расскажешь, что произошло?
– спросил Сальмир, когда мужчины, устроившись на грязном каменном полу, принялись разминать руки и оценивать свои повреждения.
– Нечего тут рассказывать, эта новость не заслуживает твоего внимания, - проворчал в ответ Антаргин, спуская с предплечья браслеты, мешающие массировать ноющее плечо.
– Зато твоего заслуживает настолько, что ты готов разорвать на части лучшего друга, - беззлобно поддел его Сальмир, стряхивая грязь, налипшую на разбитый в кровь локоть.
– Риана поделилась подробностями рождения Рьястора, - тяжело вздохнув, признался Перворожденный.
– И?
– И… Наш доблестный Повелитель стихий был зачат и произведен на свет для того, чтобы стать проводником божественных близнецов в мир могущественных первостихий, - с презрением в голосе, вычурно и витиевато, выдавил из себя Антаргин.
– Не понимаю.
– Что тут непонятного? Убить агнца - открыть ворота. Проще не бывает.
– Но… - Сальмир замолчал, поняв, что отрицать бесполезно. Перворожденный не стал бы придумывать подобное.
– А остальные?
– вместо того, чтобы затевать спор, поинтересовался он.