Вой лишенного или Сорвать покровы с богов
Шрифт:
Больше они не разговаривали.
Риан стоял возле окна и смотрел, как ночная мгла постепенно вытесняет вечерние сумерки. Еще немного и небо, украшенное звездной россыпью, приобретет чернильный оттенок, а храм у подножья башни осветится ярким пламенем зажженных факелов. Ему нравилось смотреть, как пылает в ночи его детище, в то время когда все остальные постройки рианитов погружаются в глубокий сон.
– Ваше
– Хорошо, Аи, - отозвался мужчина, не удостоив девушку взглядом. Их всех звали одинаково. Он так решил.
Чуть слышные и постепенно затихшие вдали шлепки босых ног о каменный пол сообщили Риану, что он остался в одиночестве. Мужчина вновь взглянул на небо. Мысли его устремились к дневной посетительнице, и Нерожденный улыбнулся. История, рассказанная сестрой тэланского вейнгара, позабавила его. Особенно часть про тресаиров.
– Шисгарские каратели, - пробормотал он, вспоминая, как едва не рассмеялся, впервые услышав подобное название.
Рожденные с духом превратились в карателей! Какое милое недоразумение! Риана должно быть веселилась, впервые услышав об этом, так же как он сейчас. Она должна была оценить иронию судьбы.
Риан подавил смешок, возвращаясь к разговору с Милуани. Эта амбициозная женщина понравилась ему. Она жаждала получить то, чего считала себя достойной. Похвальное желание, которое Нерожденный понимал, как никто другой. Ее стремление импонировало ему, и Риан признался себе, что готов простить женщине небольшой обман, касающийся кариала, которого у Милуани быть не могло.
Еще ранее, за много дней до прибытия просительницы, Риан явственно ощутил момент, когда амулет вновь слился с Рьястором. Как истинный творец, он всегда чувствовал свое творение. Особенно, когда оно начинало действовать.
Воспоминание о кариале Повелителя стихий привело к тому, что мысли Риана сменили направление и обратились к Окаэнтару. Мужчина скрипнул зубами от досады. Утрата одного из духов раздражала Нерожденного, и даже тот факт, что тресаир ведет к нему другого Истинного - гораздо более сильного - не умаляло злости от потери.
"Окаэнтару придется ответить за это!" - решил мужчина, загодя зная, какая именно кара ожидает нерадивого тресаира. А в свете того, что ведомый Окаэнтаром не является Рьястором, наказание может и усилиться, но об этом Риан будет судить при встрече. Как-никак существовала вероятность, что мужчина сумеет заинтересовать его своим трофеем. Пусть небольшая, но все же.
Дождавшись пока один за другим стали зажигаться факелы, укрепленные на стенах храма, Риан, удовлетворенный увиденным, отошел от окна и направился к ожидающим его прислужницам. Нежные руки девушек и горячая вода - все, что ему сейчас необходимо, об остальном он подумает позже.
– Утром. Утром я дам ей свое согласие, - пробормотал Нерожденный,
– Но и ей придется кое-что сделать для меня, - неожиданно для себя самого решил мужчина.
Довольная улыбка искривила пухлые губы Неизменного, придавая его лицу хищное выражение, отчего увидевшая ее прислужница судорожно сглотнула. Хорошее настроение хозяина грозило неприятностями для одной из них, и девушка взмолилась, чтобы сегодняшней ночью эта участь ее миновала. Риан умел причинять боль.
Этот ужин отнял у Лутарга больше сил, чем безостановочные взмахи киркой с утра до вечера. Обилие вопросов, на которые ему пришлось отвечать, предварительно обдумывая каждое слово, навязчивое внимание, щедро приправленное боязнью, напомнили молодому человеку о том, почему он всю свою жизнь сторонился других людей. И почему в дальнейшем будет поступать также! Ведь даже в этой, вроде бы дружественной компании, Лутарг ощущал себя лишним, допущенным в узкий круг избранных ради удовлетворения болезненного любопытства.
Единственной женщиной, что позволяла себе смело встречать его взгляд, была дочь коменданта. Именно это позволило Лутаргу продержаться и сохранить видимость спокойствия. Но, в то же время, ее открытость напомнила молодому человеку о Литаурэль, которая находилась в руках предателей из тресаиров, и это стало причиной обострения чувства вины.
Он сидит здесь, вынужденный улыбаться и вести пустые разговоры, а Лита… Лутарг даже думать не хотел о том, как чувствует себя Истинная и что с ней в данный момент происходит, боясь, что подобные мысли спровоцируют его на поступок, о котором впоследствии придется жалеть.
Когда с едой было покончено, и, к великому облегчению Лутарга, все вышли из-за стола, к коменданту Анистелы подошел глава дворцовой стражи и что-то зашептал тому, низко склонив голову. Из всех произнесенных слов молодой человек смог разобрать только "гвардеец Антэлы" и "требует немедленной встречи с вами" и решил воспользоваться этим обстоятельством, чтобы сбежать от Аилии, решившей выведать у него о планах руаниданы на будущее лето. Девушку интересовало, намечается ли ранее традиционный для вейнгаров объезд владений и сбор податей.
Извинившись перед Аилией, Лутарг подошел к мужчинам и поинтересовался, что произошло.
– Видимо, срочные новости из столицы, - ответил ему комендант и, обратившись к начальнику стражи, добавил: - Проводите в малую, я сейчас подойду.
– Я с вами, - коротко бросил Лутарг, уставший от витиеватых изречений.
Ему казалось, что выбравшись отсюда, он еще долгое время не захочет ни с кем разговаривать. Несмотря на то, что все его ответы сегодня носили односложный характер, молодой человек наговорился на много дней вперед.