Войд
Шрифт:
Голос замолк.
– Они говорят… на русском?! – удивился Шапиро.
– Послание принято на полусотне языков Земли, – сообщил Клиффорд, инк корабля. – В том числе на русском, английском и французском, какими владеете вы.
– Этот контакт с носителями системы под названием Человечество, – снова заговорил неведомый галактоид, – первый и последний. Вы нам надоели своим бессмысленным упорством и воинственностью. Убирайтесь! И передайте своим руководителям на вашей планете, что мы не станем слушать ваших парламентёров. А в доказательство наших твёрдых установок контактировать с равными мы преподаём вам
– Неужели с чёрной дырой?! – не выдержал Шапиро.
– Интересно, как это они себе представляют? – скептически заметил бортинженер Слава Иванов.
– Защите «три нуля»! – хладнокровно объявил Маккена императив тревоги.
– Есть «три»! – отреагировали одновременно Клиффорд и Вероника Солнышко.
В течение тысячных долей секунды состояние гигантского корабля претерпело экстраординарное изменение: все его важнейшие узлы и системы накрыли невидимые колпаки полевой защиты, и сам он окутался облаком «абсолютного зеркала» – слоем поляризационно перестроенного вакуума, способным отразить любой энергетический удар.
– Серхио, немедленно… – начал Маккена, обращаясь к капитану «Либеро» Серхио Рамиресу.
На рубку упала гора тьмы!
Вскрикнула Роза Линдсей, чертыхнулся Терёшин.
– Что происходит?!
– Чую ветер… – начал инк неуверенно.
– Какой ещё ветер?!
– Анализирую параметры состояния… по всем признакам мы нештатно переходим в режим таймфагирования…
– Этого не может быть! – пробормотал Иванов. – Системы хода не включены.
– Вероника?! – прорезался голос Маккены. – Защита!
– Комплекс «Броня» работает, – отозвалась оператор. – Отмечаю колебания силовых завес… мы словно под рентгеном…
– Дайте обзор! – нервно попросил Шапиро.
Инк подчинился, изменив диапазоны видения следящих систем.
Тьма перед глазами Руслана рассеялась. Показалось, что рубка крейсера, потерявшая стены, несётся с невероятной скоростью в тоннель, образованный летящими навстречу звёздами! А впереди разверзается чёрная бездна…
– Уходим «струной», кэп! – закричал Шапиро. – Нас заносит в чёрную дыру!
– Это невозможно! – пробормотал Терёшин.
– Галактоиды втиснули нас в силовой кокон! Идёт процесс расшнуровки мерностей Калаби-Яу! Резонансная раскачка! Надо немедленно стартовать!
– Но мы не можем стартовать в «струну» при таких энергоперепадах, – сказал Артур Воеводин. – Гавкнется «суслик».
– Не стартанём – гавкнемся все, вместе с кораблём!
– Командир? – позвал Маккена.
– Ныряем в «струну»! – выговорил Руслан.
– Клиф!
– Выполняю процедуру перехода… – проинформировал инк пассажиров в три приёма, и каждое последующее слово становилось всё тоньше и тоньше, пока не закончилось фистулой.
Последнее, что увидел Руслан, было сложнейшее сетчато-ажурное облако, объединяющее множество чёрных точек, затем рубкой снова завладела тьма…
Тьма по-прежнему заполняла пространство, и он сначала подумал, что у него закрыты глаза, раскрыл их
В шею кольнуло.
– Э? – выговорил Руслан вслух.
– Прошу прощения, господин Горюнов, – прошелестел под костями черепа бестелесный голос. – Режим ЧС.
Вокруг посветлело. То, что казалось мигающими светляками, превратилось в вертикальные флуоры аварийного освещения, вставшие над спинками кресел. Звездолётчики не шевелились, получив приличную встряску при старте крейсера, Руслан очнулся от небытия первым.
– Где мы? Включи обзор…
– Потерпите минуту, привожу в чувство экипаж и пассажиров, анализирую работу систем. Просмотрите пока данные контроля функционирования и оценки состояния.
Перед глазами поползли светящиеся столбцы бланк-сообщений и цифры анализа работы систем корабля.
«Ра» уцелел после экстренного броска на «струну», однако потерял ход и на девяносто процентов лишился энергоресурса, что не позволяло ему в данный момент пользоваться ни крейсерским шпугом [4] , ни защитными генераторами.
Наушники принесли голоса и неровное дыхание членов экипажа.
– Клиф, обзор! – скомандовал Маккена.
Стены рубки растаяли, и космолётчики оказались в полной темноте, словно корабль очутился в гигантской пещере глубоко под землёй.
4
Шпуг – режим двойного ускорения.
– Сюрприз, однако, – проговорил со смешком очнувшийся Шапиро.
– Где мы?
– Не имею ни малейшего ориентира, сэр, – признался Клиффорд. – Мы в космическом пространстве, это совершенно определённо, хотя параметры среды отличаются от известных мне, но сомнений нет, кругом практически чистый вакуум: один атом водорода на сто кубических метров!
– Так-так, интересно, – заговорил Шапиро, – очень даже интересно! Что ещё ты видишь?
– В пределах миллиона парсеков – ни одной звезды! Вернее, регистрирую излучение низкотемпературного диапазона, вплоть до микроволнового, от десятка источников на расстоянии до сотни тысяч световых лет. Вероятнее всего, это остывающие коричневые карлики. Плюс недалеко, всего в десятке а. е. [5] , располагается необычная невидимая система массой около двухсот миллиардов солнечных.
5
А. е. – астрономическая единица, единица измерения космических расстояний, равна 149,5 млн км.
– Чёрная дыра?
– Комплекс чёрных дыр.
– Нарисуй картинку.
На передней чёрной полусфере обзора, к которой были обращены кресла экипажа, соткалась удивительная конструкция, напоминающая пересечение ажурных колец разного диаметра, с туманно-сетчатым ядром в центре.
– Твою курносую! – восхищённо сказал Шапиро. – Бог ты мой! Да это никак Ганглий!
– Что? – требовательно спросил Маккена.
– Объединение чёрных дыр. Теперь я могу сказать, куда нас занесло.