Войку, сын Тудора
Шрифт:
Крупные капли пота покрыли бледный лоб умирающего. Ему все труднее становилось говорить. Войку, сглотнув в горле жесткий ком, припал к руке старца.
— Будь счастлив, — в последний раз напутствовал его Армориус. — Уходи, как только сможешь, из сей земли: молодому барсу не место среди хорьков и лисиц. Но не будь убегающей дичью перед ликом зла. Нападай на зло сам, выслеживай его и рази!
69
Влад Цепеш на коленях перед ложем Роксаны… Острый нож, блеснувший в руках жены… Войку мгновенно понял, что тут происходит. Одним
Опасность, однако, торопила. Войку снял с бесчувственного Цепеша саблю. Роксана быстро оделась, натянула сапожки, накинула плащ.
Войку, сверившись с планом на пергаменте, подошел к стене, нащупал под шелковыми обоями тайный рычаг. И новый ход открылся перед узниками мрачного семиградского замка. Сунув под мышку обнаженную саблю, держа Роксану за руку, Чербул нащупывал дорогу в темноте. Шли медленно, долго; лишь один раз они наткнулись на отдушину, проделанную со стороны двора, и увидели мельканье факелов, услышали крики; их бегство было обнаружено. Наконец добрались до указанного на листке магистра раздвоения потайного хода, повернули, как полагалось, направо. Но наткнулись на глухую стену, преграждавшую путь.
Войку достал припасенное заботой Армориуса огниво, затеплил трут, зажег от него огарок свечи. И стало ясно: в этом месте для непрошенных гостей еще при перестройке замка была устроена ловушка. Во время одного из землетрясений, часто случавшихся в Карпатах, запорная плита опустилась. Давно не бывавший здесь магистр об этом не знал.
Делать было нечего; пришлось, возвратясь к развилке, пойти налево. Тайный ход вел их долго — вниз, прямо, снова вниз. Потом начался длинный подъем по крутой лестнице. Еще несколько ступеней, и другая каменная плита, повернувшись на незримых петлях, пропустила их сквозь узкую щель.
Беглецы оказались в небольшой круглой комнате с каменной, тоже круглой, скамьей посередине; выглянув наружу сквозь узкие бойницы, можно было убедиться, на какой головокружительной высоте находится странная комнатушка. Окрестные горы в сиянии луны, освещенные господские покои, полный движущихся огней замковый двор — вот что можно было отсюда увидеть, переходя от бойницы к бойнице. На стене круглой комнаты висел арбалет; возле двери стоял большой горшок, из которого торчали дюжины три железных дротиков для самострела.
Беглецы попали в стройную башенку, насаженную, словно острие, на копье, на край стены донжона. Это была, в сущности, дозорная сторожка с прекрасным обзором на все стороны света. К башенке, поднятой на стройной каменной ножке над зубцами на вершине главной башни, снаружи вела узкая каменная лесенка без перил.
70
Роксана и Войку бросились друг другу в объятия. И не размыкали их, пока раздавшийся шум не уведомил их о новой опасности. Люди с факелами, искавшие беглецов, заполнили верхнюю площадку донжона, и кто-то крикнул, что надо бы проверить сторожку.
Кряжистый воин в тяжелой кольчуге, выставив
На башне раздались крики ярости и торжества. «Они здесь! — объявили преследователи, — все — сюда, они — здесь!»
Войку запер дверь на тяжелые засовы и зарядил арбалет. Мелькнула мысль — бежать по тайному ходу обратно, добраться до магистра Армориуса и задержать взрыв. А затем попытаться другим путем выбраться из проклятого замка. Но они вряд ли смогли бы с достаточной быстротой отыскать дорогу по запутанным лабиринтам секретных тоннелей, в кромешном мраке. Оставалась только смерть. Роксана сделала тот же выбор; Войку прочитал это в ее глазах.
Первые стрелы, первые камни ударились о стены башенки, о края бойниц. Пущенный кем-то из арбалета дротик влетел в сторожку и вонзился в доски потолка. Но обстрел тут же прекратился.
— Эй, парень! — послышался голос Лайоша. — Давай поговорим!
— Мы уже беседовали с вашей милостью, — насмешливо напомнил Войку сквозь бойницу.
— Самые веселые шутки — последние, — с угрозой сказал Лайош. — Давай лучше по-честному. Отпусти женщину, которую ты сегодня украл вторично, и мы дадим тебе уйти на все четыре стороны живым.
— Слово барона Лайоша Дракулы? — с издевкой спросил Чербул. — Благородного барона, столь дорожащего своей честью?
— Эй, поговорим-ка лучше мы с тобой! — раздался звучный голос князя Влада. — Меня ты, наверно, не считаешь трусом? Я поднимаюсь к тебе!
— С саблей или без? — с той же иронией осведомился Войку.
— Мою саблю ты украл, — отвечал Цепеш. — Саблю, чей блеск видел сам султан. Я безоружен.
— Милости просим, государь! — согласился витязь. — Только бы лучше пожаловал с клинком. Да смотри, без хитростей!
Войку обернулся и увидел в руках жены заряженный арбалет.
— Открой ему, — сказала Роксана. — Если он приведет слуг, я пущу дротик в него.
Чербул отодвинул засовы, толкнул тяжелую дверцу. Свежий воздух осенней ночи вместе с Цепешем проник в согнувшуюся за день на солнце башенку.
Князь Влад удивил беглецов мертвенной бледностью лица; на голове его белела свежая повязка. Но Цепеш казался спокойным, глаза его горели отвагой.
— Так ты не назовешь меня трусом, если скажу опять, что драться с тобой не стану, что орлу не личит сшибаться с кречетом? — спросил он, войдя.
— Нет, твоя милость, — ответил Войку, — в такой грех не впаду. Но и ты не скажешь, верно, что жену свою я украл?
— Не скажу, — холодно улыбнулся Цепеш, выдерживая взоры Чербула и Роксаны, стоявшей за мужем с самострелом в руке. — Вижу, любит она тебя слепой любовью, против всего света вместе с тобой готова драться. Но и я отступиться от нее не могу, пока жив, вы оба должны это понять. Мое святое право — вернуть эту женщину, которую полюбил, в среду достойных ее, подобных ей и равных. Вывести хотя бы и силой, из хижины раба, чтобы ввести во дворец. Исцелить любовью своей от недужной страсти к низкородному.