Война 1812

Трифоев Александр Владимирович

– Да.

– Девоньки все живы? Здоровы? Никто не болеет.

В ответ глубоко кивнули головой.
– Слава богу, все здоровы.

Узнав главное, сестра мужа перешла к второстепенным вопросам.

– Аннушка, ангел мой, а что происходит в поместье? Вся дорога в вашу сторону забита возами, повозками, телегами. Какие-то крестьяне, солдаты, мастеровые. И всё движется по дороге до поворота, а потом сворачивают в сторону "Горелого" леса. Это просто какой-то поток людей, коней и грузов. А ещё там дозорные. Все какие-то подозрительные. Перекрывают дорогу, останавливают. Задают вопросы. Сами не говорят ничего в ответ.

Хозяйка дома сцепила руки. Закатила глаза в потолок.
–

Поэтому и позвала тебя. Чтобы ты повстречалась с братом. Я боюсь. Я не знаю, что думать. Вся извелась. С каждым днём всё страшнее и страшнее.

– Милая Анечка, - начали успокаивать....
– Всё будет хорошо. Давай, рассказывай. Не томи.

– Помнишь, я писала, что в весной к Аркадию Сергеевичу в гости приезжал полковник Ланин. Сын князя Василия, с которым мой Аркадий служил ещё при Суворове. Он попросил сдать в аренду часть леса, под какой-то склад для артиллерийского полка. Аркадий Сергеевич разрешил.

– Голубушка, подожди! Как братец мог разрешить, если он контуженый, говорит с трудом, больше показывает знаками и никто толком его не понимает?

Рассказчица замялась. Поправила складки на платье.
– Я разрешила. Тем более, князь холостой, красавец, полковник, орден Святого Владимира на шее. А у меня три дочери на выданье. Ты же знаешь? Дашенька, Глашенька и Машенька. Все кровинушки – хоть сейчас под венец. Вот, и подумала. Будет часто гостить. Может присмотрит кого. А ещё платит большие деньги за аренду леса.

– Тогда я не понимаю, чем ты не довольна?

– В начале было всё хорошо. Огородили участок, начали чего-то рыть. Не то канаву, не то яму. Не то каку колею. Поставили несколько палаток. Заехала пара десятков человек. Воде ничего такого. Всё тихо – мирно. Все спокойные. А потом как началось! И едут, и едут. И везут, и везут. А тут ещё эта война проклятущая. Если в начале они огородили немного, потом заняли часть леса. А опосля пошло и поехало. Они уже весь лес перекопали. Вышли за пределы. Залезли на соседское поле. Нарыли каких-то ям. Платину строят у реки. Народу нагнали – тьма. Даже чего-то взрывать начали. Никого туда не пускают. Офицеры все злющие. У меня, вообще, создается впечатление, что сюда перетащили всю свою Коломну. Превратили уютный лесок в какое-то загаженное, копано-перекопанное место. Неделю назад я решила ещё раз поговорить с Аркадием.

– Постой, - сестра прервала рассказчицу.
– Как ты могла с ним поговорить? Да ещё, о таком деле. Он же давно ни с кем, кроме вымышленного генералиссимуса Суворова, не разговаривает? Или я чего не знаю?

– Кое, что не знаешь, - потупили взгляд. Глубоко вздохнули.

Гостья задумалась, прищурила глаза. Наконец приняла решение. Уселась на стул, сложила руки на колени. Боднула головой воздух.
– Рассказывай.

– Этот полковник, ещё весной поговорил с Аркадием. Посидели вдвоём в его комнате. Вспомнили старые добрые времена. Как было здорово служить его отцу при Румянцеве, Суворове и молодом Кутузове. Аркадий Сергеевич после этого разговора словно живой воды напился. Ожил. Задвигался. Заговорил. Стал почти нормальным. Я так обрадовалась. Ему стало лучше, гораздо лучше. Он прекратил пить лекарство. Прогнал доктора немца. Начал писать какие-то мемуары. Про Суворова теперь почти не вспоминает. Может быть, только когда делает пешую прогулку вокруг пруда за парком. Говорит физические нагрузки в его возрасте полезны.

Сестра привстала со стула.
– Что? Что ты сказала? Я не ослышалась? Он так далеко ходит гулять? Ещё год назад еле ползал по дому?

– Ах, милая Софья Сергеевна. Это меня и волнует. Не то, что ходит! Он снова начал ездить верхом. Одел старый мундир. Да

ещё заниматься фехтованием со слугой. А неделю назад собрал всех мужиков, выдал им ружья и начал учить огневому бою.

"Бах, бах, бах... "- откуда-то с улицы доносились хорошо слышные хлопки. И вдруг "БАДАХ-ДАХ"! Всё вокруг задрожало от пушечного выстрела.

– Ужас!
– Анна спешно перекрестились. Свела руки в мольбе.
– Ты слышала, это? Слышала? И так, каждый божий день. Я не знаю, что делать? Я боюсь. Они тут всё посожгут или повзрывают. Софьюшка, дорогая! Ради Христа! Поговори с ним.

***

Князь Ланин рассматривал доставленное заранее из Коломны в Москву колье – будущий подарок для государя императора. Любовался рисунком. Камнями. Игрой света.

"Ай, да Маруся!" - приговаривал он.
– "Искусница-рукодельница-умелица! Всем узорам - узор. И кто изготовил – тоже молодцы. Создали ощущение, что не камни самоцветные, а брызги воды весят в воздухе. Теперь мы к этому расчудесному чуду добавим диадему из найденного по дороге клада. Ту, что восстановил и усилил артефакт. Разложим изделия по ларцам. Придумаем какую-нибудь душераздирающую историю про поиск подводной пещеры, в студёной родниковой воде, на глубине трёх метров. И пусть там внутри будут тайны, хитрые загадки, смертельные ловушки (Как в фильме про Индиану Джонса). И тогда! Для государя-императора будет шикарный отчёт о проделанной работе в экспедиции по поиску драгоценностей. За который не грех попросить какую-нибудь медальку".

Искатель сокровищ снова взглянул на переливающееся всеми цветами радуги украшение. Решительно поправил себя и свои мысли.
– "Одной медалькой царь батюшка не отделается. Маловато. Вон, как блестит и сияет! Буду просить орден. И не только для себя. Скажу, что по дороге напала банда кочевников. Пришлось отстреливаться, убегать по горной тропе шириною в ладонь. Лошадь с проводником упала с обрыва. А в него самого попала отравленная стрела. Чудом выжил. Но, на всю жизнь останется калекой. А ещё горный поток сорвал мост между берегами и унёс все запасы еды. Пришлось две недели питаться одними ягодами, пока не нашли людей. А в конце истории добавлю про... " - Вселенец задумался на несколько минут, чтобы такого рассказать героического. Остановил себя.
– "Хватит. Перечисленного будет достаточно".

Он нашёл взглядом своего главного добытчика рекрутов, переминающегося с ноги на ногу в дальнем углу комнаты.

– Голубев, я давно заметил тебя. Чё ты там мнёшься как девица на выданье? Подходи, докладывай.

– Ваше сиятельство, - прапорщик заговорщицки осмотрел комнату. Нет ли внутри постороннего? Наклонил голову. На всякий случай прикрыл ладошкой рот. В половину голоса начал докладывать. – Всё, что вы поручали в последний раз – всё выполнил.

Князь удивленно поднял брови, не понимая отчего такая секретность. Тоже осмотрел комнату. И понизив голос, спросил.
– А что такого я тебе поручал, в последний раз, что ты мне отвечаешь шёпотом? А?
– голос вернули на полную громкость.

– Как же, ваше сиятельство? Побойтесь бога! Неужели не помните?

– Так, - возмутились, строго сдвинули брови.
– Ты, на что намекаешь? Что у князя плохая память?

– Что вы, что вы, – замахали руками.

– Тогда, говори толком.

– Ваше высокоблагородие, семь возов с ящиками, в которых речные камни, доставлены в Петербург. И стоят у купца Афанасьева в амбаре. В одном переулке от Исаакиевского собора.

– Голубев?
– брови князя двинулись в разные стороны. Левая вверх. Правая вниз. – Какие камни? Какие ящики? Какой Петербург? О чём речь? Ты пьян что ли?