Война 2010: Украинский фронт
Шрифт:
Короче, служба «01» без дела сидеть не может. И враки это про сон пожарников. Какой сон, если даже в летнее время три-четыре вызова в смену это норма? А в зимнее… Иногда кажется, что калориферы изобретены именно для омрачения жизни людей катающихся под сирену в красных машинах. Само собой понятно, совсем не значит, что каждый вызов – это неловко топчущийся на подоконнике девятого этажа ребенок с куклой, заклинившая подача лестницы в машине, бросок по ступеням сквозь дым, пламя и безкислородную атмосферу Венеры, а в последнем усилии сброс куклы и хозяйки на растянутый вручную брезент – вовсе нет. Но когда двадцать минут тряски туда, двадцать обратно, там беготня со шлангами, а на пути назад поиск, где бы прихватить воды, ибо новый вызов уже тут как тут, то как-то не дремлется – условия не те.
В общем, пожарные депо приморского города Мариуполя продолжали трудиться. А пожарные вышки для того и существуют, чтобы видеть далеко, особенно дым, который по природе сам себе и материальное тело, пусть и разряженное, и знаковая структура,
Четвертая власть:
«…когда-то в давние времена, армии Варшавского договора и Североатлантического блока стояли „лицом к лицу“ почти на всем протяжении „европейского меридиана“. Теперь, если считать Россию и Беларусь в одном лагере, только на половине. В плане наступательной войны, втягивание бывшей УССР в сферу НАТО делает стратегическую позицию „атлантистов“ идеальной. Вот сколько, к примеру, от Харькова до Москвы? А если еще лететь на сверхзвуковом бомбардировщике? Нет, нет, воевать по-настоящему при такой позиции даже и не требуется. Любой грамотный политик в Кремле всегда будет учитывать этот расклад на карте, и это очень сузит зону его возможных решений по любому вопросу. Посему со стороны Вашингтона можно будет легко делать предложения, от которых тот никак не сможет отказаться…»
85. Командир стартовой батареи
Последнее время, и исключительно про себя, майор Володин молился. Молился он, естественно, не о чем-то сверхестественном, а о деле весьма даже простом, и в какой-то мере даже не сугубо личном. Он просто хотел чтобы его родненький дивизион «двухсотки» не сократили до момента достижения им пенсионного возраста. До этой благой временной метки оставалось, в принципе, не так уж и далеко, всего то годика два. Само собой, если президент каким-нибудь указом внезапно не изменит пенсионное законодательство; в пунктах касающихся военных, разумеется. Конечно, вроде бы по закону, президент и не имел право единолично изменять такие вещи. Однако мало ли на что президент права не имеет? Постфактум все едино всегда оказывается по его ленному праву. Ясное дело, что не просто так все «оказывается». Родимый президент, разумеется, не семи пядей во лбу, дабы все предусматривать. Но в далеком вроде бы ЦРУ, повязанном, между прочим, с тем же президентом устойчивыми родственными связями сидят явно не лопухи, и зарплаты они немереные гребут из американского госбюджета не просто за так. Ох уж эти американцы, везде они как заноза в…
Короче, командир стартовой батареи Володин молил Бога, или там Мировой Разум, или что там все-таки наличествует в верхотуре, до коей его ракета 5В28 не достреливает, о весьма простой связке событий. Успешном дослуживании до неотмененной пенсии именно здесь на «двухсотом» комплексе, и лучше на своей накатанной должности. Естественно теоретически, в случае какого-нибудь крайне срочного сокращения, он был бы не прочь дослужить комбатом и в другой части. Но ведь в реале такое было невозможно. На всю раскинутую вширь на тысячу триста километров Украину в строю сохранилось всего два стрельбовых канала С-200. Причем оба они находились в одном месте и состояли в одной группе дивизионов – последней. Следовательно, во всей сорокасемимиллионной стране в наличие имелось всего две должности командира стартовой батареи зенитно-ракетной системы марки С-200. Соседа-соратника, майора Володихина, майор Володин знал как облупленного, и зла ему не желал. Иногда в выходные, или в теплый опосля-служебный вечер они опрокидывали разом стопарик-другой, ибо действительно являлись последними динозаврами подвида «майор занитно-ракетный ком-батарейный, обитающий в ареале комплекса С-200В, т. е. „Вега“». Правда, соратнику Володихину оставалось до финишной пенсионной черты еще порядком – не менее пяти годков, так что надеяться на аналогичную с Володиным удачу ему не стоило. Однако при таком сроке, у него имелось другое преимущество – при некой перестановке армейских пешек, он мог вполне рассчитывать на повышение. Кстати само сходство фамилий двух майоров несколько настораживало, даже сводило познание мира к некоему фаталистическому принципу. Или, может, где-то в верховных штабах некий полковник-кадровик, со странностями, развлекался особым образом, тасуя по воинским частям и служебным лестницам фамильную чехарду? Но почему тогда нигде в группе более не наблюдалось подобных совпадений? Короче окружающая вселенная имела свои странности, и совсем не стоило упираться, цепляясь за свергнутый вместе с распадом Союза атеизм. Иногда можно было вполне так искренне, пусть и неумело помолиться.
Но думать, что майор Володин являлся каким-то мещанином-бездельником вовсе даже не стоило. Его заветной мечтой была вовсе не пенсия как таковая. Он с трудом представлял, чем будет заниматься, покинув армию. Вопрос о возлежании у телевизора на весь оставленный тем же Мировым Разумом срок вовсе даже и не ставился: при скудности пенсионной системы нормальному мужику таковое было бы вообще непростительно. Но мысли о всяких делах по грядущему трудоустройству комбат Володин от себя покуда гнал. Совершенно не желательно раздражать высшие силы своей неуемной предусмотрительностью. Дело в том, что старший офицер Володин службу вообще-то любил, и уж наверняка в случае реальной беды сокращения, которая уже третье десятилетие подряд косило ракетные
Четвертая власть:
«…вы говорите, кому нужна эта Украина? Пусть, мол, „эти хохлы“ как хотят? В плане стратегической игры на карте Европейского театра военных действий, это золотой ключик по откупориванию России. А русская Сибирь – это кладезь ресурсов, хватит порезвиться не только на двадцать первый, но и на еще один век. Может предлагаете, начать войну за Сибирь из Казахстана? Извините, вопрос о приеме бывшей КССР в НАТО еще даже не стоит на повестке…»
86. Красные пожарные машины
Горящий танкер – это вам не занавески на кухне, или пьяный окурок на одеяле – его видно далеко. Весь город с мазохистским интересом наблюдает, что же там такое эти дикари подожгли. Кто-то говорит, чечены, кто – турки, а кто и – натовцы? Правда, некие привозные газеты – написано, киевские, но быть того не может, неужто в столице совсем обостолопились – что, мол, вообще – «российско-москальские» оккупанты. Короче, пылает здорово; глазными рецепторами ощущают все, а кварталы поближе, так те уже ловят кайф вдыхания воздуха, у которого появился цвет. Можно есть ложкой, но не хочется, желается свеженькой прозрачности, но за ней требуется топать в соседний Жовтневый район. Естественно, все вышки пожарных депо в экстазе – смена наблюдателя прошла не зря, а для Родины.
Красные машины несутся со всего города. Держатся колоннами, ибо в нынешние времена отключения мобильных телефонов согласовать действия ни как не выйдет. Вряд ли на месте будет избыточная мощь, даже если примчат все: сколько там воды в том «ЗИЛ-е»? Мариуполь на ушах от воя сирен. Однако в полумиллионном городе теперь двоевластие, а местами анархия – мать порядка. К тому же власти города без связи, разве что нарочным. Но и у турок не компьютерное управление в реальном времени. Есть свои сбои. К тому же некоторым выездным патрулям дым может и виден, но мало ли? Вдруг, так и надо? То есть, горит нечто и запланированное штабом к сожжению. Какой-нибудь памятник адмиралу Нахимову – будь он неладен, или рабочим-подпольщикам – слава аллаху, такие хоть сейчас поперевелись, или еще не очухались. А вдруг Православная церковь на Карасевской? Давно пора! Или театр кукол на Короленко? В самом деле, обнаглели славяне. Армия с флотом потешные, а они куколок смотрят. Неплохо бы и Приазовский тех-университет. Не для чего там штаны протирать. Всю транспортабельную технику из города скоро выпрут, если корабликов хватит, а чего с места не сдвинуть, так подлежит демонтажу и ликвидации наиболее простым способом: не возить же взрывные материалы через моря обратным ходом?
Потому, когда на подвижный или стационарный, но тоже в бронетехнике, патруль внезапно наскакивает бешено несущийся пожарный кортеж, то тут не все так просто. Сержантские лычки и офицерские звездочки (кстати, они у турок такие же пятиконечные) просто так не дают – выслуживаться надо. Когда же колонна с визгом шин стопорится, то надо выяснить что там к чему, и где нарушение? Ну, а языковый барьер. – Понятно, что пожар дело серьезное, но что горит? – Сами не знаете? Просто дым увидели? Ну, конечно? Поверь вам, хохлам-хохловичам. То, только вы такие доверчивые, верите всяким гарантам конституции. Где разрешение, печать командования? Нету разрешения? А почему?
Короче, нервы, галдеж. А ведь где-то не только что-то, но и кто-то горит! И скорее всего, не турецкая мотопехота. Вон они какие спокойные в своей М113, чего им там бояться под броней, кроме жаркого солнышка, которое после Турции, не слишком-то и жаркое? А у пожарных со стажем, у них инстинкт. Им ехать-спасать и другой судьбы не надо. Опять же хоть и не социализм, но соцсоревнование. Потом краснеть. Все к месту прибыли, только вы, «третье» депо, проспали, лопухи. Нервы. А у тех, у кого руки на гашетке станкового, они завсегда пожиже. У них своя ответственность. Они друзей-сослуживцев прикрывают, как бы чего не вышло. Эти славянские «красно-машинники» слишком большие и крупные лоси, чтобы сходится с ними просто на кулаках. И как предки умудрялись лупасить их всего лишь ятаганами? Или может, они теперь подросли, когда оттяпали Крым, а турки отошли за море? Пора, пора их снова к ногтю.