Война 2020 года
Шрифт:
Клоет кивнул самому себе.
– Их там очень много, – сказал он. Он говорил и продолжал курить, держа сигарету во рту. – Превосходство в численности, как ни говори, неплохо и с военной точки зрения.
– Вы не обязаны здесь оставаться, – произнес Нобуру по-английски, который он несколько лет изучал в колледже. – Это уже чисто японская война. Вы можете вызвать одно из ваших транспортных средств, чтобы вывезти своих людей. – Нобуру взглянул на огромную фигуру полковника, растянувшуюся прямо около его колен. – И вы сами тоже можете улететь.
Клоет засмеялся,
– Это очень щедро с вашей стороны, генерал Нобуру. Чрезвычайно щедро. Но пока мы собираемся болтаться здесь.
Рядом с ним другой южноафриканец устало фыркнул от смеха. Но Нобуру не понимал, почему они смеялись.
– Как хотите, – сказал он, – можете остаться и принять участие в сражении. Но я освобождаю вас от выполнения условий вашего контракта, учитывая изменившиеся обе…
– Ну хватит, – сказал Клоет. – Я убежал бы отсюда, если бы мог. Но ваши местные дружки захватили взлетно-посадочную полосу, пока вы смотрели свои чудесные сны. Сейчас Баку – закрытый город. – Своими фарфоровыми, как у животного, глазами Клоет посмотрел вверх. – Можно пожалеть ребят на взлетно-посадочной полосе. Толпа настроена далеко не гуманно.
Два человека появились из защищенного прохода, ведущего от лифта и лестничной клетки. Один из них был очень большим и расхлябанным, и его руки и ноги казались вялыми, даже несмотря на тяжесть ящиков и коробок, другой, тащивший автомат, был небольшого роста и очень собранным. Это были сержант Терребок, принесший боеприпасы для Клоета, и Акиро.
Южноафриканец сбросил ящики с боеприпасами один за другим.
– Это последние, сэр, – сказал он Клоету.
Затем он повернул лицо в ту сторону, откуда раздавалось пение. В профиль он был похож на собаку, почуявшую очень крупную дичь.
– Страшновато, не правда ли? – сказал он.
Пулеметная очередь заставила его пригнуться и опуститься на колени.
– Господин генерал, – сказал Акиро. Несмотря на то, что он говорил шепотом, его слова звучали очень резко. Затем он начал говорить очень быстро по-японски, чтобы южноафриканец не смог понять его. – У нас возникли непредвиденные трудности.
Нобуру чуть было не рассмеялся вслух. Ему показалось, что Акиро приобрел удивительный новый талант к преуменьшению.
– Ну, – сказал Нобуру, заставляя себя сохранять серьезность, – продолжайте же, Акиро.
– У нас нет достаточного количества боеприпасов для стрелкового оружия. Никто не предполагал… Казалось, нет необходимости иметь запасы боеприпасов, так как никто не думал, что может возникнуть подобная ситуация.
– Да, – согласился Нобуру, – не было абсолютно никакой необходимости. Что еще?
– Если они вдруг продолжат наступление на штаб, полковник Такахара не знает, сколько еще времени мы сможем поддерживать плотность огня, необходимую для отражения противника. Может, одну атаку, самое большее – две. – Акиро откинул голову, как лошадь, стряхивающая капли дождя. – Я все еще не могу поверить, – сказал он, – что американцы настолько умны, что могут манипулировать нашими
Нобуру чуть было опять не поправил молодого человека. Но он понял, что это бесполезно.
Когда они все погибнут, тогда будет существовать школа историков, возглавляемая Акиро, которая будет утверждать, что все произошло только благодаря махинациям американцев и их долларам. Нобуру знал, что это не так. Но его сограждане были жителями островов не только в прямом смысле. Возможно, самое худшее состояло в том, что ограниченность их островной территории проявлялась в утере способности понимать силу иррациональной веры.
– Вы можете сказать полковнику Такахаре, чтобы он уменьшил размер обороняемой площади. Мы будем защищать только сам штабной комплекс и узел связи. Перестаньте прикрывать остальные сооружения, – сказал Нобуру. – И чтобы солдаты держались группами не менее двух человек. Когда солдаты боятся, они расходуют больше патронов.
Нобуру ожидал, что Акиро мгновенно убежит выполнять приказание, но молодой человек продолжал стоять.
– Что-то еще? – грустно спросил Нобуру.
– Господин генерал, мы не смогли доложить о сложившейся ситуации в Токио. Или кому-нибудь еще. Что-то… не так. Ни одно из средств связи не работает. Кроме главного компьютера, который не принимает сообщений с голоса. Мы разрабатываем необходимый формат автоматического ввода данных, но… все было настолько непредвиденным.
– Что еще собираются делать американцы? – Нобуру вздрогнул. Возможно, он был глупцом, жившим в призрачном мире. Возможно, Акиро был прав, и это восстание финансировалось американцами.
Нет. Он все еще не мог в это поверить.
Почему не работает связь? Даже в самый разгар вчерашнего нападения американцев линии связи продолжали работать бесперебойно. Перебои в работе связи имели место только в непосредственной близости к зоне боевых действий. В чем же дело сейчас?
– Акиро? Что думает полковник Такахара? Может, это диверсия на нашей линии связи?
Акиро пожал плечами. Он умел работать на пультах управления. Но он не был офицером связи и не имел представления о том, что происходит.
– Полковник Такахара говорит, что это радиопротиводействие.
Радиопротиводействие? Тогда кто его осуществляет? Должно быть, это американцы.
Только у них есть стратегические системы для радиопротиводействия. Однако… американцы не использовали свои стратегические системы противодействия во время боя два дня назад, и отсутствие этого противодействия смущало Нобуру. Сегодняшняя ситуация была ему непонятна.
Неужели американцы их опять атакуют? Несмотря на то, что они использовали «Скрэмблеры»?
– Акиро, скажите полковнику Такахаре, чтобы он передал автоматическое управление боевыми операциями на тыловой командный пункт в Тегеране. Это довольно легко сделать с помощью компьютера. Но это нужно сделать очень быстро, пока противник не нашел способа заглушить наши автоматические линии передачи тоже. Просто скажите полковнику Такахаре, что надо передать управление. Он знает, что нужно делать.