Война 2030. Красный рассвет
Шрифт:
— Как насчет вечера? — спросил Герман однажды. Спросил достаточно тихо, опасаясь погруженного в виртуальность Липатова.
— Естественно, — кивнула Лиза. — Я жажду услышать обещанную лекцию по астрономии.
— Соображает? — спросил, оказывается, везде успевающий Липатов.
— Александр Иванович, нехорошо подслушивать, — весело пожурила его Лиза. — А товарищ действительно соображает. А вот вы бы ночью оторвались от своей клавиатурки и посмотрели на небеса. Когда еще такое увидите? Может, судьба в эти широты более не занесет.
— Вы приглашаете на лекцию? — спросил Липатов, щуря на Германа полуслепые глаза. Что можно было ответить?
— Ну конечно. Только я не особый ас. Так, чуть-чуть ведаю для навигации. —
Так что с Лизой Королевой он виделся теперь часто, только не всегда наедине.
136. Пластик, железо и прочее
Ранее появление ракетного комплекса «финик» на территории нестабильной страны вызвало бы международный инцидент. Но те странные времена, когда обмен нотами и отзыв посольств имели какое-то значение, давным-давно миновали. Да, когда-то ракеты, так называемой средней дальности, были кем-то запрещены и взаимно уничтожены, переплавлены в кастрюли-плошки и топливо для реакторов. А тягачи — в резвые, прожорливые на солярку автокраны. (Где теперь те краны?) Однако после того, как некоторые узколобые, но животастые дядьки решили, что в бирюльки играть довольно и пора бы оставить на планете только один закон — право силы, политические нравы несколько изменились. Точнее, с них соскочил привычный и, как оказалось, приевшийся кое-кому лоск.
Первым посыпался договор о демилитаризации космоса. Разумеется, он касался только приземных далей, ибо откуда о нем могли ведать милитаристы многочисленных галактик созвездия Девы или еще кто-нибудь? Совершенно неоткуда. Наверное, они так и продолжали ставить в пылевых туманностях аннигиляционные мины и разносить в клочья шаровые скопления, ведать не ведая о ОСВ-1, ОСВ-2, а также запрете испытаний атомных зарядов в четырех средах. Зато здесь, под атмосферой третьей от Солнца планеты, его денонсация имела громадный резонанс. Сработал известный из других областей «принцип домино». Поскольку потенциальные противники не имели возможности сразу ответить адекватной мерой, они обезопасили себя, смахнув со стола остальные договоры-ограничители. Ведь как прорвать выведенную в космос защиту от ракетного нападения? Весьма и весьма просто. Нарастить силу первичного удара. Это достаточно недорогое, а главное, доступное решение, ибо не подразумевает под собой никакого развития новых технологий. Как говорится, дешево и сердито!
Так что поскольку с момента осыпания в утиль формулы «написано пером — не вырубишь топором» прошло уже лет двадцать, то ничего особо удивительного в появлении на берегу южной Атлантики ракеты средней дальности не имелось. Ведь теперь никто из производителей оружия не был особо связан. Вместе с принципами международного права покатилась под горку система патентования, контроль авторского права и все такое прочее. Теперь оружейники продавали направо и налево что душе угодно. Разумеется, и борьба с ними велась теперь в более широком диапазоне допусков. Например, однажды уже поминаемый корсар Тимур Дмитриевич Бортник успешно потопил польский сухогруз со всякой всячиной, а все из-за того, что со всем остальным-прочим там имелась партия каких-то станций связи, составляющих конкуренцию аналогичной китайской разработке. Между прочим, сам Бортник понятия не имел, за что прикончил бедный сухогруз, но деньги ему заплатили исправно, и это подкрепило моральное удовлетворение от отправки в пучину корабля страны, входящей в блок НАТО. Так что борьба за рынки достаточно часто перерастала в тайные боевые действия.
Не считали ли теперь создатели противоракетного «зонтика» локального района Северной Америки, что вред от его развертывания превысил пользу? Нет, не считали, ибо, несмотря на пропагандируемые достижения медицины, все они ко времени описываемых событий получили окончательную прописку на престижных кладбищах.
Так вот, появление
Вопрос заключался в следующем. Имея дальность в пять с половиной тысяч километров, «финик» мог «достать» из Намибии почти любую точку Черного континента, а также громадную акваторию океана. Африку достаточно ударно «обработал» «Громовержец», так что падение на любую из столиц очередной ракеты не несло американцам особо новых неприятностей, а вот океан? В зону поражения попадало все ударное соединение.
Но чем особо страшным могла грозить баллистическая ракета средней дальности? В общем-то, в предполагаемом варианте применения — особо ничем. Попробуй попасть в движущийся корабль устаревшей баллистической ракетой, а тем более прорвать противоракетную оборону морского боевого ордера. Так что даже после обнаружения запуска флот Штатов не особо встревожился.
Знали бы они, что ракета имела разделяющуюся боеголовку — три элемента. Один из них был ложной целью, а два других…
Это были тактические атомные бомбы эквивалентом сто пятьдесят килотонн. Достаточно стандартная штучка вроде бы укатившего прочь века атомного шантажа.
137. Кабинетные эмпиреи
Генералу Лори Джерардду было не зазорно интересоваться у подчиненных техническими деталями, хотя субординация требовала изображать из себя чрезвычайно умного во всех вопросах. Но он не являлся полным снобом и иногда смело подучивался у младших по званию. Ведь гораздо умнее стричь купоны, прямо используя многолетний опыт лучших специалистов американской армии (здесь и правда были подобраны лучшие). Но всему есть предел, если перейти некую грань, любопытство принимает личину бездари, выскочки, продвинувшегося вверх только на отшлифованных костях чужих талантов. Поэтому сейчас, когда поблизости от его стола два майора ВВС заспорили между собой, он отвлекся от мельтешащего по дисплею потока информации и переключил внимание на них. Они обсуждали как раз то, что волновало генерала, и это было кстати.
— Послушай, Эрли, — убежденно говорил Джок Айвор. — Безусловно, можно найти диапазон наблюдения, в котором они не ожидают слежения. Ведь, как я понимаю, для замещения реальной картины они используют старые записи плюс сложную обработку изображений с учетом погоды, освещения и прочее. Не существует записей этих мест во всех видах излучения, так что карты у нас на виду. Однако дело ведь не в этом. Мало того, что мы себя выдадим, спугнем их. Но кто гарантирует, что через некоторое время они не подстрахуются в других диапазонах — нейтрализуя наблюдение.
— Да, правильно, — кивал очкастый Эрли Геддс. (В 2030-м очки, по идее, могли запросто вытесниться усовершенствованными контактными линзами и развитой терапией глаза, однако они прочно вошли в моду и не желали сдаваться.)
— Кстати, — продолжал знаток технологий Джок Айвор, — для всего этого нужен очень мощный обрабатывающий компьютер. Такой имеется далеко не на всех центрах приема спутниковой информации и уж, конечно, не на самих спутниках. Должна существовать какая-то задержка прохождения информации по цепи. Мы можем их вычислить, исходя из этого. Будет найден суперкомпьютер, и все.
— Они и его могут использовать тайно. Ты об этом не думал?
— В таком случае наблюдатели пойдут дальше, что же еще? Черт возьми, у нас самые дорогие разведывательные сообщества в мире. Зачем их содержат? У них свои методы, и нам с тобой вовсе не надо их знать.
— Может быть, — соглашался Эрли Геддс. — Смотри, наш генерал сияет в лучах славы.
— Не удивлюсь, если наш КП заставят слить только что влитую «135-м» горючку, дабы не садиться с полными баками, потому как Лори дернут в Белый дом для доклада, — поддакнул Джок Айвор.