Война 2033. Пепел обетованный.
Шрифт:
Первым выстрелом я снял заднего. Четырехрукий поймал пулю точно в лоб, вздрогнул, почти как человек, и повалился на песок лицом вниз. Ноги у него еще подергивались, когда я прострелил горло второму. Вряд ли они слышали мои выстрелы: механоид шумел и грохотал прямо перед ними. Да и зачем искать, кто убивает, вот же он, враг, прямо перед глазами.
— В кого ты стреляешь? — спросила Кира. — Опять роботы?
— Нет. Погоди минуту.
Еще одна гильза покатилась по земле. Третьего мне не удалось свалить с одного выстрела, он шагнул вперед, и я лишь
Я решил не расстраивать его. Подождал, пока он плюнет, и только потом разнес монстру череп.
Стичи подошли к роботу вплотную, окружили его. Робот то и дело натыкался на мощные серые тела, форсировал двигатель, стараясь задавить наконец-то обнаруженного врага, но тут его со всей силы отоваривали по корпусу в четыре руки. Слепой Р2-Д2 поворачивался к новой цели, и так без конца. Механоид бестолково крутился, стичи без успеха пытались забить его кулаками. В ближнем бою четыре руки — страшная сила, к тому же мышцы у серых тварей куда крепче человеческих. Но против металла и они бессильны. Единственно, что иногда удавалось мутантам, если они били робота сразу вдвоем, а то и втроем, — оттолкнуть Р2-Д2 от себя, от чего бедняга окончательно терял ориентацию и несколько секунд вообще не двигался.
Но и стичей становилось все меньше. Верная СВД выносила их с убойной точностью. Неумолимо, по одному выстрелу на лысую серую голову.
Когда их осталось трое, они добились самого впечатляющего успеха. Навалившись всей кучей, твари сдвинули робота на край небольшой дюны. Песок под гусеницами подался, механоид покачнулся и съехал вниз, в промоину. Траки цепляли стенки, срезали целые пласты застывшей глины и… закапывались еще сильнее.
Робот застрял.
Наверху, на гребне стичи снова затеяли плеваться. Говорят, что они разумные и могут даже говорить. И что в таинственной деревне сумасшедших пси-ренегатов живет целая дюжина «умных» четрехруких.
Не знаю. По мне, они не разумнее крыс. И опасны лишь в группе да на небольшом расстоянии. Вот и сейчас — ясно же, что кислотой своей они ничего не добьются. Однако все равно плюют. Все, как обычно, как привыкли: свист, пауза…
СТОП! Я не могу их слышать!
— Андрей!!
Я откатился в сторону, выдернул из-за пояса смарт-ган.
На месте моей лежки расплылась зеленая клякса.
— Он справа!
Почти одновременно с Кириным криком я увидел его. И, несмотря на жару, покрылся холодным потом. Белый! Стич-предводитель!
Как он смог, уродец, подкрасться абсолютно бесшумно? Почему не пошел вместе со своими, а выбрал другую цель?
Вот тварь!
Я полоснул в его сторону лучом. Зашипела обожженная кожа, мутант заверещал и отпрыгнул за камень.
Кира побледнела, но совсем не выглядела испуганной. Наоборот — что-то шептала себе под нос, прижав пальцы к вискам.
Что она там колдует?
Белый выскочил внезапно. Я вскинул лазерник, мельком подумав, что
Пси-барьер!
Стич плюнул. Зеленая клякса воткнулась в стену точно на высоте моих глаз. С треском посыпались искры, вонь жженой стичей слюны ударила в ноздри.
Тварь снова втянула губы для плевка. Но я не дал белому третьего шанса. Выставив из-за стены смарт, я трижды нажал на гашетку. Короткие импульсы, словно скальпель, взрезали четырехрукому альбиносу шею. Кровь вскипела и запеклась, образовав на шее мутанта странный, как будто оплавленный воротник.
Клыкастая голова с белым гребнем шлепнулась на песок. Следом рухнуло обезглавленное тело.
Я обернулся к Кире. Она сидела зажмурившись и тяжело, с хрипом дышала.
— Как? Разве ты умеешь ставить пси-барьеры?
Она посмотрела на меня. С трудом улыбнулась и сказала:
— Не умею. По книгам знаю как, но никогда не пробовала. Но как только увидела, что это… эта… мерзость хочет в тебя плюнуть, — решила: не выйдет! И… и получилось.
Начало старой дороги на Новую Москву.
Дорожная сеть у промзоны. Развалины завода.
Локальные координаты примерно 122512—122007
Пси-барьер продержался еще минуту. Потом он вдруг задрожал, как неясный мираж в мареве утреннего тумана, покрылся сеточкой оранжевых искр, ослепительно вспыхнул напоследок и свернулся в оранжевую точку. Она все еще сверкала на песке, когда мы уходили.
Отстреленную голову альбиноса я аккуратно упаковал в рюкзак. По пустынной жаре она, конечно, и трех дней не протянет — протухнет. Но товар ходовой, может, и удастся кому впарить. Дорога на столицу совсем рядом, караваны с промзон так и шастают.
Потому я оборвал с упаковки пустынных рационов пластиковую обертку, завернул в нее трофей, стараясь не помять жесткий затылочный гребень. Всегда удивлялся: серые стичи — лысые, как бильярдный шар, а у белого все же колосится что— то типа волос. Чудны дела твои, радиация.
Кира наблюдала за мной с неподдельным интересом. И вполне естественной брезгливостью:
— Фу! Зачем тебе эта гадость?
— Пригодится. Недешевый товар.
— Кому в здравом уме такая жуть понадобится?
— Много кому. Как старательскую лицензию получают — знаешь?
— Да, я слышала. Иксмен и Дориус Ги на привале рассказывали: надо крысиные хвосты принести, и только потом проходить регистрацию.
— Именно, — быстро ответил я, надеясь, что дальше ников воспоминания Киры не пойдут. Это ведь те самые парни, из расстрелянного под Оазисом каравана. — Надо доказать, что ты в шахтах не новичок — набить кучу крыс. Причем не простых, а зеленых, самых опасных. У наемников примерно то же самое: перед тем как лепить на броню новый шеврончик, покажи, что умеешь воевать. Вот и посылают претендентов на отстрел редких тварей. Вроде вот такого блондинчика, что мы завалили.