Война 2033. Пепел обетованный.

Чекмаев Сергей Владимирович

Когда я вернулся в комнату, Кира все так же спала. Совершенно безмятежно. Разве что еще крепче обняла мою куртку и даже закинула на нее ногу.

Я примостился у окна, откинул, стараясь не скрипнуть петлями, проржавевший каркас бронещитка, чтобы меня нельзя было разглядеть снаружи. На всякий случай положил рядом смарт и стал смотреть на Киру.

За окном царило спокойствие, ни движения, ни подозрительного шума. Крикливые ночные животные обходили завод стороной. Только цикады, невидимые в полутьме, по-прежнему скрежетали. Когда они вдруг затихали, я подбирался, ожидая

незваных гостей, высматривал, не мелькнет ли где подозрительная тень. Но тут насекомые снова затевали свой концерт — на час, на два, до следующей паузы.

Ближе к утру завозился Тикки. Выполз из-под накидки, приковылял ко мне. Он вообще вел себя довольно странно для хладнокровного существа. Спал и ел в любое время, обычно вместе с людьми. Может, привык к нашему распорядку, а может, ментальная связь накладывала свой отпечаток. Но, как бы то ни было, ночные холода все равно делали его вялым и сонным. Вот и сейчас он с трудом перебрался через свернутую стекловату, дополз до меня и сразу же прижался к ноге. К человеческому теплу. Не знаю уж, почему он не остался рядом Кирой, под курткой. Правда, она как-то рассказывала, что бедный геккон с трудом переносит сны, особенно кошмары. Ящерка находится в пси-контакте с хозяйкой и, естественно, чувствует ее эмоции и переживания. И не понимает, почему та спокойно лежит, не спасается, никуда не бежит сломя голову, а сознание меж тем транслирует безотчетный страх и даже панику.

Я поднял геккона с пола, посадил рядом с собой, на подоконник, накрыл Кириной футболкой. Заодно совершенно некстати представил, как она прошлым вечером обтиралась за моей спиной.

Тикки зашуршал под тканью. Наверное, уловил ход моих мыслей и сурово осудил непочтительность к хозяйке.

— Ну, прости, — прошептал я, — больше не буду.

Еще долгих, бесконечно долгих четыре часа продолжалась моя вахта. И только когда почти рассвело, Кира пошевелилась и, по-моему, даже мурлыкнула. Открыла глаза, увидела, что обнимает лишь куртку, испугалась и, приподнявшись на локтях, сонным взглядом уставилась на меня.

— С добрым утром! — сказал я. — А также с добрым вечером и доброй ночью!

Она зевнула, изящно прикрыв рот ладошкой.

— А-ах… Я разве долго спала? Мне показалось, что совсем чуть-чуть.

— Какое там чуть-чуть! Ты у нас соня из сонь. Даже Тикки и тот давно проснулся.

— Ой. И ты меня не разбудил? Стоял на страже, пока я тут дрыхла? Ну, зачем, Андрей?! Я бы и за полночи выспалась…

— Не переживай, все нормально. Я тоже хорошо отдохнул. — Не удержался и добавил: — Пока ты меня охраняла.

Кира поникла.

— Я заснула, да?

— Ага, у меня под боком. Знаешь, как сложно было вылезти, чтобы тебя не разбудить?

— Ну… понимаешь… когда стемнело, мне стало страшно. Я не видела тебя и все время боялась, что ты исчезнешь. Вот и села рядом. Задумалась о чем-то и… Незаметно заснула.

— Боец! — я грозно посмотрел на нее. — Встать! Смирно!

Ничего не понимая, Кира испуганно прижала руки к груди, потом, подчиняясь моему взгляду, поднялась, вытянула руки по швам.

Сонная, с растрепанной косичкой, босая, она смотрелась так нелепо

в помятой армейской гимнастерке и в солдафонской позе, что я едва не рассмеялся.

— За самовольное оставление поста — три наряда вне очереди!

Слава куполу, она поняла игру.

— Есть, сэр! Разрешите исполнять, сэр! А… а что надо делать?

Тут уж я не удержался — прыснул. Кира тоже хихикнула.

— Умойся, приготовь завтрак. Этого вот, — я вытащил из-под футболки упирающегося Тикки, — господина накорми.

— Есть! — ответила она и принялась развязывать мой рюкзак, где еще оставалось несколько упаковок рациона.

Я с трудом отвел взгляд от полоски обнаженной кожи над талией, водрузил на подоконник снайперку и уткнулся в обрезиненную подушку оптического прицела с такой силой, словно не было на свете интереснее занятия, чем осматривать парящую утренним туманом траву.

Минуты через три рядом примостилась Кира, с хрустом надорвала вакуумную пленку рациона. Прижалась ко мне и вполголоса сказала на ухо:

— Завтрак, командир.

От тепла ее дыхания снова побежали мурашки. Я отложил винтовку, повернулся, и Кира, не успев среагировать, ткнулась губами мне в щеку.

Проклятие! Меня обдало таким жаром, что еще немного и можно будет прикуривать. Либо она ничего не понимает, либо наоборот — и тогда явно испытывает мое терпение.

И как прикажете себя вести?

— Но-но! — сказал я, старательно имитируя нормальный, спокойный голос. — Отставить подлизываться!

Кира снова вытянулась, оправила гимнастерку. И где ее только такому научили? Не говоря уж о том, что на расстоянии десяти сантиметров ее фигура смотрелась в разы предпочтительнее.

Я сглотнул, взял из ее рук рацион.

— Поела? Тикки покормила?

— Да.

— Вот и хорошо. На вот, — кивком я указал на СВД, — посмотри по сторонам, пока командование принимает пищу.

Она уселась на мое место, с трудом вскинула тяжелую винтовку, припала к прицелу.

— Андрей, а где шоссе?

— На Москву? Западнее на шесть целиков.

— Что? — Кира удивленно посмотрела на меня.

Конечно, откуда ей знать снайперский жаргон. Я притянул винтовку за цевье в нужный сектор.

— Ищи здесь.

Она зашарила стволом по горизонту. Я привалился спиной к раме. Мечта сталкера: во фляге — вода, в руке — жрач, пусть и синтетический, рядом красивая женщина. Что еще надо? Полный рюкзак товара, наверное. Ну, если будет спокойно, можно порыскать по развалинам, глядишь, на заводе найдется что-нибудь ценное. Не все же вынесли прежние добытчики.

Вдруг Кира встрепенулась, вцепилась в СВД, как ночью в мою куртку.

— Андрей! Там кто-то есть! На шоссе!

Я перехватил ствол, глянул в оптику. А ведь и правда! Вот молодец, девочка!

— Отлично! Рукопожатие перед строем!

Кира недоверчиво смотрела на меня.

— Это… хорошо?

— Конечно. Грузовой робот, несколько человек охраны вокруг и передовой разъезд. Что это может быть?

— Не знаю.

— Караван, Кира! Торговец.

Я сжевал остатки рациона, закинул за спину винтовку. Подхватил с пола мешок, на ходу затягивая ремни.