Война 2033. Пепел обетованный.
Шрифт:
Красные точки в КПК двинулись в стороны, развертываясь в большой полукруг. Еще один отряд, как я и предполагал, двинулся на восток, преграждая нам путь в город. Трое корсаров остались у портала — на случай, если произойдет невероятное, и нам удастся прорваться.
Да я и не собирался. Все транспортные линии наверняка заблокированы, так что смысла лезть в петлю нет никакого. А вот шахта…
Впереди, километрах в двенадцати к северу от портала, располагалась старая, довоенных еще времен, шахта. Ее так и называли — «ancient», то есть древняя. Действительно, копались там очень и очень давно,
А если совсем прижмут — останется единственный шанс: уходить вниз, в забои.
Есть там одна забавная штука. Для закоренелых самоубийц, которым давно уже нечего терять.
Вроде нас.
Мы успели. В последний момент, но все же успели: рукотворные горы шахтных отвалов выросли перед нами в тот самый момент, когда корсарский полукруг уже начал смыкать крылья. Сначала терриконы выброшенной породы походили на древние холмы — сглаженные дождем и ветрами, поросшие невзрачным мхом, с редким частоколом чахлых кустиков на гребне. Потом зелень исчезла, отвалы стали расти ввысь, склоны становились все круче. Рыжие от окислов остовы транспортеров покачивались на истлевших опорах, шатаясь и поскрипывая от ветра. То и дело попадались дряхлые фермы давно снятых подъемников; провисшие стальные тросы в радужных разводах коррозии с трудом удерживали их, цепляясь из последних сил за трухлявые болты и заклепки.
— Как здесь… отвратительно, — сказала Кира.
Она тяжело дышала, на лбу выступили капельки пота. Все это, правда, не мешало ей с любопытством оглядываться по сторонам.
— Что здесь было?
— Старая шахта. Она и сейчас есть, просто мы еще не дошли до рабочих шурфов. Здесь копают очень давно.
Я смотрел в КПК. Потеряв нас из виду в металлическом месиве, исловцы несколько задергались, но ненадолго. Полукруг рассыпался на несколько групп, передние уже втягивались в лабиринт рукотворных холмов. Арьергард перекрывал выходы.
Все правильно, ребята не первый день охотятся на людей, знают, как выслеживать добычу. Они даже попытались сбить нас с толку. Приват пискнул угрожающе:
«Сопляк, ты за кого нас держишь? В шахте тебя ждут наши».
Ну да, конечно. В любой другой — поверю, но только не в «Древней».
Кира вдруг обхватила меня руками, прижалась к груди и заплакала, уткнувшись в отворот куртки.
— Ты что?
— Они тебя… убью-ууут!! Я им нужна живой, а тебя убью-ууут!
— Прежде нас надо поймать.
— В этот раз поймаю-ууут… их слишком много…
Я осторожно выбрался из кольца ее рук, поцеловал и провел рукой по волосам.
«Может, и поймают. Но прежде им придется перешагнуть через меня».
— Прорвемся, маленькая. Не бойся.
Кира отчаянно замотала головой. Потом подняла глаза и, несмотря на мокрые дорожки на щеках, гордо и даже весело сказала:
— Я пойду к ним. Мне они ничего не сделают, а тебя оставят в покое.
Она повела
Кто ж тебе позволит, девочка!
Спокойно, без слов, я вытащил из рюкзака сталкерский бронежилет, надел, затянул крепления. Протянул опустевший мешок Кире.
— Держи. Мне лишний вес будет мешать.
— Я пойду! — упрямо повторила она.
— Ты… — я взял ее за подбородок и заставил посмотреть мне в глаза, — пойдешь только в одном направлении — куда скажет дядя Андреналин! Ясно?!
Губы у нее снова задрожали. Зря я так сказал.
— Они убьют тебя, Андрей.
— Посмотрим еще. Это не так просто сделать. Особенно если ты не будешь мне мешать.
Конечно, она оскорбилась. И едва не зарыдала снова.
— Я хотела… а ты… как ты можешь!
Проклятие! Через пятнадцать минут нас окончательно возьмут в оборот, а мы стоим у всех на виду, да еще и отношения выясняем!
— Кира! — твердо сказал я. — С кем ты собралась договариваться? С Ислой? Даже не думай. Это беспредельщики, у них со всеми война. Понимаешь? Со всеми кланами! Тебя продадут тому, кто больше заплатит, да еще не один раз. А может, и не продадут, кинут всех, стравив попутно пару городов. И что тогда с тобой будет? И меня уберут просто как досадную помеху.
— Но если я…
— Если ты сдашься им сама, они будут рады. Очень. Только ни тебе, ни мне это ничем не поможет. Проснись, Кир. Благородные негодяи бывают только в старых книгах.
«И благородные герои, кстати, тоже».
О том, что корсары могут с ней сделать, я говорить не стал. Им пообещали заплатить за живую беглянку и, по возможности, здоровую. Остальное, включая психологическое состояние, заказчиков вряд ли волнует. А в Исле любят простые решения — предпочитают особо не заморачиваться. Могут первым делом ноги переломать, чтобы не убежала. Были прецеденты.
— Помоги мне. Делай, что я скажу, хорошо? И без подвигов. Тогда у нас появится шанс вырваться.
Кира утерла слезы тыльной стороной ладони. Взяла себя в руки, выпрямилась и кивнула.
Сердце кольнуло жалостью. Мать твою так! Неужели мир не может оставить ее в покое! Дать почувствовать себя просто девушкой, а не уникальным подопытным экземпляром! Детство Киры умерло в лабораторной тюрьме, а девчачья юность со всеми ее радостями и тревогами, первым поцелуем и первой влюбленностью тоже запомнится лишь постоянной беготней, охотой, преследованием?! И ничего другого не будет?
Да болт вам в печень! Кое-кто сегодня умоется кровью.
Я поцеловал ее. С нежностью и обещанием.
На самом деле я прощался, но Кира, слава куполу, не поняла. Она просто ответила на поцелуй, поднялась на цыпочки и обняла меня за шею. Косичка смешно болталась, едва слышно шуршала о пластины бронежилета.
— Слушай внимательно. Видишь, вон там развалины? — я показал на очередную пирамиду ржавья, остатки отвального транспортера. — Спрячься. Когда я залезу на гребень и подам знак, несколько раз включи на секунду-другую и выключи свой комп. Поняла?