Война ассасинов. Жадная кровь – 2
Шрифт:
Психолог осторожно предлагала различные занятия и игры, не связанные с обычными увлечениями девочки. Один день это могло быть пение и прослушивание песен, ещё через пару дней – лепка из пластилина, затем игра в шахматы.
Попытки чем-то увлечь Соню помимо рисования и чтения уже были, но девочка всегда отказывала. До смены тактики Оксана думала, что лучше не идти в этом направлении, однако, как оказалось, именно здесь находились самые большие перспективы.
Перепробовав очень-очень много всего, психолог нашла занятие, которое сильно заняло Соню – это было
И вроде бы мелочь такая стала большим сдвигом. Соня наконец стала потихоньку открываться.
После получения кубика Рубика, девочка на несколько дней забыла буквально обо всем – ей хотелось решить головоломку, причём исключительно своими силами. Оксана предлагала помощь, но на это она получала резкий отказ.
Психолога такая реакция сильно напугала – Соня даже спать ложилась в обнимку с кубиком. Вернее, она просто засыпала в процессе решения головоломки. Иногда девочка просто бездумно крутила грани, а иногда минутами всматривалась в цвета, пытаясь найти верную комбинацию.
На утро четвёртого дня воспитательница нашла Соню в слезах, калачиком сидящую возле кубика. На памяти женщины это был первый раз, когда она плакала. Психологу Оксане за это достался сильный втык, но зато затем девочка стала меняться.
Она попросила научить её собирать кубик Рубика, и к ней пригласили специалиста в этой области. Через два дня у Сони получилось собрать кубик самостоятельно – её счастью просто не было предела. Как оказалось, кубик Рубика умел собирать отец Сони, и он обещал обучить девочку этому навыку. Несмотря на малый возраст, Соня это отчетливо запомнила.
Рисование и чтение не ушло из сферы интересов девочки, однако у неё наконец стал появляться интерес и к другим вещам. Постепенно она даже стала общаться и играть со сверстниками.
В какой-то момент в приемную семью забрали из её друзей сначала двух мальчиков, а потом девочку. Соню это заинтересовало, и она спросила воспитательницу про удочерение. Для нее стали подбирать приемных родителей, но все, кто приходил, девочке не нравились. Она уходила буквально через минуту общения.
Когда в детдом пришли мы с Юлей, то ни на что особо не рассчитывали. О проблемной девочке мы уже были предупреждены, однако от нас она не уходила ни через минуту, ни через пять, ни даже через полчаса.
Соню заинтересовало, что я тоже из детдома, и она попросила рассказать, каково мне было без родителей. Я отвечал честно, но очень тщательно подбирал слова, чтобы не сказать чего-то лишнего.
– Вы такие молодые. Почему вы хотите приемного ребенка? – задала Соня очень взрослый вопрос, после моего рассказа о детдоме.
– У меня не может быть детей, – ответил я отчасти правдиво. – Но мне хочется побыть отцом.
– А почему вы, будучи в детдоме, не захотели в приемную семью?
– Мне это было не нужно. Однако некоторым детям в приёмной семье гораздо лучше.
Через день нам
Юля как раз перед этим окончила институт и мучилась с работой – у магов после высшего образования вариантов немного. Либо военным, либо учителем магии, либо в резерв – так делают многие аристократы. Тут же для Юли появился вариант заниматься Соней. Параллельно с этим жена решила немного подрабатывать репетиторством по магии огня, хотя деньгами я спокойно мог обеспечивать нас троих.
За год, что был до командировки, Соня стала мне и Юле как родная. Непривычная роль родителя стала для нас постепенно полностью естественной. Отсюда, правда, родилось чувство, что я не могу уделять дочке должного внимания, но с этим уже ничего не поделаешь.
Профессия военного предполагала определенные лишения.
Кроме одежды, предоставленной в штабе КГБ, мне дали немного налички и смартфон для коммуникации. Телефон, правда, мне был не нужен – я не любил звонить перед приездом. А вот наличка очень даже понадобилась – во-первых, оплатить проезд, а во-вторых, купить Соне книгу и цветы для жены.
Как-то так сложилось, что возвращаясь из командировки, я всегда покупаю ей что-нибудь почитать. Ну и стандартно букет жене, хотя за полгода отсутствия стоило бы отметиться чем-то и большим.
Погода в Москве стояла солнечная и морозная. Я был в приподнятом настроении ещё когда вышел из штаба, но чем больше находился на улице, тем сильнее радовался.
Это и предвкушение встречи с семьей, и просто радость от возвращения в родную страну. Атмосфера здесь и в Вавилоне кардинально отличается. Нет страха, нет молчаливого повиновения, нет постоянных криков «слава императору». Если подумать, то для счастья надо совсем немного – после командировки в Вавилон это ощущается наиболее остро.
Все покупки были сделаны, и я, с двумя пересадками на метро, приехал домой. Подъездную дверь мне открыл вышедший жилец, так что даже не пришлось ждать, пока кто-то придёт – в домофон звонить не хотелось.
Ки Юли и Сони я почувствовал заранее. В квартире раздался громкий троекратный звонок – такой я всегда даю после командировки.
Дочка открыла дверь, не заглядывая в глазок. Без стула она туда даже не дотягивалась.
– Папа! – бросилась обнимать меня Соня.
Я был несколько ошарашен. Это первый раз, когда Соня назвала меня папой. Раньше я был «дядей Женей».
– Привет, привет! Очень рад тебя видеть! Ты по-моему сильно подросла!
– Мама меня вчера мерила – на четыре сантиметра с твоей командировки!
Да и Юлю собственно она никогда раньше не называла мамой. Интересно, с каких пор она начала так говорить?
– Я тебе книжку купил – «Волшебники Санкт-Петербурга».
– О, спасибо! Мне, правда, дядя Антон такую недавно подарил. Но я перечитаю! Мне она понравилась.
– Значит, дядя Антон меня опередил… Хороших книг он знает много – постоянно в студенчестве чем-нибудь зачитывался по ночам.