Война без особых причин
Шрифт:
Слезы моментально высохли. Я забыл обо всем кроме корабля. Бережно принял его из дядиколиных рук. От корабля пахло деревом, краской и чем-то еще незнакомым, может быть морем.
Все еще не веря своему счастью я смотрел на дядю Колю. Он ободряюще подмигнул.
– Бери, бери. Он твой. Я его в Сингапуре купил. Называется «Роял Мери». Я прижал корабль к груди.
– Спасибо.
… Вечером баба Тася отвела меня домой. Она рассказала родителям, что знала. Они сильно всполошились. Уложили меня в постель. Все добивались узнать – что же случилось. Я ничего им не рассказал. Когда они
На следующий день мама повела меня в больницу. Мне сделали электороэнцефалограмму. Она ничего не показала.
– Ваш мальчик совершенно здоров – сказал врач. Мама немного успокоилась.
Правда две недели после этого я не ходил в школу. Сидел дома. Но я не скучал. Каждый день ко мне приходил дядя Коля. Он играл со мной. Рассказывал о море. И когда он говорил о нем, я закрывал глаза и слышал шум волн, крики чаек и соленые брызги летели мне в лицо… А ночами мне снилось море, синее море с белыми барашками волн, такое, каким его описывал дядя Коля.
В общем мы с дядей Колей подружились. Ему почему-то нравилось возиться со мной. Он брал меня всюду. Даже на свидания с девушками. Тогда я сидел тихо, чтобы не дай Бог не помешать ему. Пару раз мы ездили с ним на рыбалку.
Ночевали в палатке. Варили в котелке уху. Дрова в костре сухо потрескивали, выстреливая искрами. На черно-белом небе горели звезды. Рядом журчала река. Дядя Коля часами молча смотрел на огонь и вокруг была такая тишина!… Мне было хорошо с ним.
Наша дружба продолжалась почти два года. Потом дядю Колю арестовали. Я был во дворе, когда его вывели – руки скованы наручниками за спиной, а на губах дерзкая усмешка. Садясь в «воронок» он оглянулся, нашел меня взглядом и ободряюще подмигнул, мол «не горюй, все будет хорошо». Потом его увезли. Я убежал домой и долго плакал уткнувшись в подушку.
Вскоре мы узнали, что дядя Коля был в банде, грабившей инкасаторов. На их счету было четыре трупа. Дядю Колю приговорили к расстрелу, который заменили тринадцатью годами тюрьмы. Баба Тася снова осталась одна.
6
«Физичка» как раз показывала какой-то опыт, когда в кабинет вошла наша классная, Вера Георгиевна. Маленькая и подвижная, с властными манерами, она сразу же прошла на середину, остановилась и оглядела нас как удав кроликов.
– Седьмой «А»! – сказала она – Встать!
Хлопая крышками парт мы неохотно встали. Классную мы не любили и она это знала. Но ей нравилось переламывать нас, подчиняя себе. Вот и в этот раз, хоть и нехотя, но мы же все-таки встали… Классная удовлетворенно улыбнулась.
– Садитесь.
Крышки парт снова захлопали. Дождавшись тишины Вера Георгиевна произнесла:
– С сегодняшнего дня в нашем классе будет учиться новенький. Андрей! Подойди сюда!
Скромно стоявший у двери пацан подошел к ней и встал рядом. Мы с любопытством уставились на него. Он был среднего роста, светловолосый, худощавый. И уверенный в себе, спокойно уверенный, это бросалось в глаза.
– Познакомьтесь – сказала классная – это Андрей Осинцев.
Я надеюсь, что вы подружитесь с ним. Садись, Андрей. – и показала
– Напоминаю – сказала Вера Георгиевна – сегодня классный час, поэтому после уроков не расходимся. Будем обсуждать поведение Чибисова, который подглядывал в туалете за девочками.
Раздались приглушенные смешки. Все заоглядывались на Чибу. Польщенный всеобщим вниманием Чиба выглядел гордо.
Дальше урок шел своим чередом. Я временами посматривал на новенького. Однажды даже встретился с ним взглядами. Я поспешно отвел глаза. А новенький вел себя спокойно. На перемене вышел вместе со всеми в коридор, но встал в стороне у окна. Он не пытался понравиться. Подружиться. Он был сам по себе. Самодостаточен. Это также бросалось в глаза. Я почувствовал острую зависть к нему. Я-то ведь был не такой. Мне нужна была компания. Один я чувствовал себя плохо.
Потом был классный час. Разбирали Чибу. Больше всего возмущались девчонки. Пацаны сдержанно хихикали. Новенький сидел молча, с непроницаемым лицом.
В конце говорила Вера Георгиевна. Она в основном напирала на вызов родителей. Довела этим Чибу чуть не до слез. Весь красный, он встал и шмыгая носом пробубнил, что «больше никогда не будет». Девчонкам, стало его жалко, и они простили его. На этом все и закончилось.
Зато после классного часа, в коридоре, Чиба разительно переменился. Хвастал и грозил отмстить девчонкам. Пацаны насмешливо поддакивали и хлопали его по плечу.
Мы с Чибой жили одном дворе. Поэтому домой шли вместе. Впереди, метрах в пятнадцати, шел новенький. Мы увидели как он закурил на ходу. Чиба сразу загорелся.
– Давай тряхнем его! Покурим! Я еще не курил, так только баловался, но возражать не стал.
– Давай. Мы бегом бросились за новеньким. Чиба еще издали заорал:
– Эй! Стой! Новенький оглянулся, увидел нас и остановился.
– Дай сигаретку у тебя брюки в клетку! – закричал Чиба набегая на него.
Новенький встретил его спокойным взглядом. И от этого взгляда Чиба потерял уверенность. В последний момент не добегая нескольких шагов затормозил. По инерции еще протянул руку и повторил:
– Дай сигаретку, а?
Новенький словно и не слышал. Продолжал спокойно смотреть на Чибу. Тот покраснел. Положение его становилось нелепым. Новенький глядя прямо в глаза Чибе сплюнул ему на ноги. Чиба медленно опустил руку. Жалко улыбнулся.
Новенький нарочито медленно достал сигареты. Это было «Мальборо», красно-белая пачка. Новенький вытащил одну сигарету. Не протянул, а как-то показал ее Чибе, мол возьми. Тому пришлось сделать шаг вперед, чтобы взять ее. Потом новенький угостил и меня. Мы закурили.
Я с любопытством смотрел на него. Мне понравилось, как он опустил Чибу: молча, без единого слова.
– Ты где живешь? – спросил я новенького.
– В двести тридцать пятом.
– А я в двести тридцать шестом, – сказал я и протянул ему руку – Вадим.
– Андрей – пожал он мою руку.
– Вовчик, – представился Чиба. Я пихнул его локтем:
– Или просто Чиба. Чиба набычился.
– Да пошел ты!
– Сам иди, – отмахнулся я и спросил Осину:
– Ты вечером гулять выйдешь?