Война без победителя
Шрифт:
«В аэропорт, что ли, намылились? – удивился Егерь. – Во Внуково?»
Нет, не в аэропорт. Мотокавалькада неожиданно свернула – вот это да! – в сторону Хованского кладбища. Повторять их маневр Егерь не стал: слишком приметно получится. Он проехал дальше. Пока. Но мысленно сделал пометку: кладбище это надо проверить. Обязательно надо.
Глава 8
После происшествия в метро Вольные пару суток безвылазно просидели в лежке. Дольше отсиживаться Костян не дал.
– Лярва вышла на связь, –
Дмитрий, ставший свидетелем разговора, удивленно повернулся к ним. Ничего себе кликуха!
– Говорит, у нее есть важная информация, – продолжал Костян. – Хочет встретиться.
– Когда и где? – деловито спросил Метис.
– Сегодня. На паперти.
«Что за чушь? – подумал Дмитрий. – Лярва какая-то, паперть…» Метис кивнул:
– Хорошо, смотаюсь.
– Возьми с собой его, – Костян указал на Дмитрия. – На всякий случай. Раз уж он такой крутой колдун, может пригодиться, если что. Да и вообще пусть парень осваивается.
– Пусть, – Метис пожал плечами.
– Оденетесь в цивильное, – распорядился Костян. – Сейчас косить под бомжей не стоит.
«Это точно, – мысленно согласился с ним Дмитрий. – После Спортивной мертвяки будут обращать на бичей больше внимания, чем раньше».
– Катюха с вами поработает, но все равно старайтесь не светиться. И в метро не суйтесь.
«Тоже правильно», – подумал Дмитрий. Он бы сейчас на месте Мертвых Братьев следил за каждой станцией подземки.
– Возьмете такси, – посоветовал Костян. – Только водилу проверьте.
Катерина гримировала их долго и тщательно. Внешность Дмитрия и Метиса изменилась в очередной раз. Конечно, не так, как меняет ее магическая пластика, но все же Дмитрий остался доволен результатом. Теперь он был стильным метросексуалом с маленькими усиками, дизайнерской бородкой и солнцезащитными очками на полрожи, а Метис смахивал на бизнесмена средней руки. Бомжей в них заподозрить теперь было бы очень сложно.
До выхода из подземных лабиринтов их сопроводил Кош, рука которого уже почти зажила. Здесь переоделись в цивильное: если бы сделали это сразу – перемазались бы с ног до головы, пока дошли. Кош унес ненужные шмотки. Дмитрий и Метис выбрались на поверхность.
* * *
Такси нашли на ближайшей автобусной остановке. Метис незаметно просканировал водителя тепловизором, спрятанным на этот раз в пухлой барсетке. Кивнул Дмитрию:
– Порядок.
Сели. Метис назвал незнакомый адрес. Поехали…
Через некоторое время Дмитрий понял, что не узнает улиц. Москву он знал, в общем-то, неплохо, но, видимо, не всю. В этом районе, во всяком случае, раньше бывать ему не приходилось.
– Здесь останови, – попросил Метис водителя, указав на магазинчик с незамысловатым названием «Продукты».
Расплатились. Вышли из машины. Райончик, однако… Недоснесенные хрущевки соседствовали с новенькими свечками. Контрасты, блин!
– Дальше пешком, – сказал Метис.
Через пару-тройку кварталов Метис вывел Дмитрия к церкви – небольшому аккуратненькому храму с золочеными маковками
Входившие в церковь и выходившие оттуда люди крестились. Одни – широко и долго, словно напоказ; другие – скромненько и быстренько, как бы стесняясь. Женщины на входе покрывали головы косынками, мужчины снимали головные уборы. Лица были одухотворенные и задумчивые.
Но не у всех.
Метис сразу направился к паперти, заполненной нищими. Выпрашивающий подаяние народец расположился двумя рядами у церковного двора и вел охоту на жалостливых прихожан.
Здесь никакой одухотворенности не было и в помине. С церковной паперти смотрели пропитые и заискивающие физиономии. За прохожих цеплялись просительно-алчные взгляды и грязные руки. Скулили жалобные голоса.
Попрошайки сидели плотно. Известное дело: там, где одни тянутся к Богу, другие тянутся к кошелькам молящихся.
Дмитрий огляделся. Вот она какая – паперть. И кто же здесь будет Лярва? Да уж… Целую кунсткамеру собрать можно. Мужчины, женщины, колясочники, инвалиды, больные, здоровые, прикидывающиеся немощными и калечными. Кто мог – выставлял на всеобщее обозрение свои болячки, культи и уродства. Между рядами попрошаек в толпе прихожан сновали какие-то прилипчивые, прогоняемые всеми, но никак не прогонявшиеся шустрые смугло-чумазые ребятишки.
Респектабельная одежда Дмитрия и Метиса сразу привлекла внимание нищих. Папертные обступили их со всех сторон. Послышались гундящие голоса и настырное клянченье. Метис выдал пару матерных, и опытные попрошайки быстро просекли, что тут им ничего не светит. Просители переключились на более перспективных «клиентов».
Видимо, Вольных Охотников здесь сочли за бандитов, что собирают с нищих отнюдь не нищенскую дань.
Метис отыскал странную женщину-попрошайку, в которой удивительным образом сочетались опрятность и убогость. Ее одежда была не так грязна, как у остальных, такую одежду можно было бы даже назвать относительно чистой, но прорехи и заплаты свидетельствовали о том, что ее обладательница тоже из этих – из папертных.
Собственно, кроме одежды ничего видно не было. Нищенка сидела, закутавшись в длинный рваный плащ и закрыв голову поношенным платком. Сгорбившись и нахохлившись, она словно пряталась от внешнего мира. Главным образом прятала лицо. Кто она? Сколько ей лет? Пока определить это было невозможно.
Рядом стояла маленькая сумка с большой дыркой в боку.
Нищенка пристроилась чуть в отдалении от общей массы попрошаек. Будто и не за милостыней сюда пришла, а так просто, отдохнуть присела. Однако перед ней тоже лежала тряпочка, на которой уже поблескивала мелкая монета и лежала пара мятых червонцев.
Метис подошел к убогой вплотную.
– Лярва, – позвал он.
Та медленно подняла голову.
Господи! Дмитрий отшатнулся.
* * *
Такого лица видеть ему еще не приходилось.