Война Чарли Уилсона
Шрифт:
Авракотос не сомневался в том, что бы он сделал с иранцами, если бы мог принимать решения. Он бы приказал разбомбить их главную святыню в Куме или выместил свой гнев на семье Хомейни. С его точки зрения, видеозапись была классической провокацией, предназначенной для того, чтобы Агентство нанесло ответный удар и продемонстрировало свое бессилие. Он сказал Кейси, что, если они не готовы совершить нечто поистине ужасное, лучше вообще ничего не предпринимать. Но он согласился, что запись должна быть обнародована, чтобы мир хотя бы мог узнать, с кем он имеет дело.
Бакли мог быть внутренним противником, но как только он попал в руки настоящего врага,
На смену Бакли в военном отделе пришел не менее несговорчивый персонаж. Руди Эндерс не собирался отдавать одну из наиболее лакомых должностей для военных специалистов самому младшему оперативному сотруднику в своем отделе. Между тем Гаст мучительно сознавал свою профессиональную некомпетентность в области стратегии и вооружений. Теперь, когда деньги от Чарли пошли сплошным потоком и нужно было принимать много важных решений, он был готов на все, чтобы заполучить Викерса.
Дуайт Вебер, полковник морской пехоты и последний сотрудник, направленный к нему из военного отдела, доводил его до исступления. «Он все делал строго по уставу и не имел абсолютно никакой личной инициативы, — говорит Авракотос. — Воображение полковника не распространялось дальше текущего финансового года — если бы уровень финансирования удвоился, он бы попросту удвоил существующий порядок, сохранив такое же соотношение оружия и боеприпасов, уже давно установленное Говардом Хартом. У него и в мыслях не было изменить тип оружия — только одно и то же год за годом».
Более того, полковник Вебер нарушил неписаное правило, когда обратился к Ларри Пенну, помощнику Гаста, и спросил его, имеет ли смысл афганская программа как таковая. Он казался обеспокоенным растущими потерями, принимая во внимание крайне малую вероятность успешного исхода войны. Взбешенный Авракотос прямо спросил его: «Что вы за военный?»
Все остальные участники программы пылали энтузиазмом, и Авракотос считал подобные сомнения непростительными. Пожилой Арт Олпер не терзался сомнениями, когда изобретал свои смертоносные устройства; наоборот, он считал, что совершает доброе дело. «Вот человек, который ходит в синагогу, молится и крепко спит по ночам. Именно такой убийца был нужен в моей команде. Бог и правда были на нашей стороне».
Вебер снова довел Авракотоса до белого каления, когда вместе с другим офицером из военного отдела сопровождал его в Швейцарию, где им предстояло осмотреть зенитные орудия. На самом деле Гаст взял их с собой для того, чтобы защитить свою спину. «Мне не хотелось, чтобы кто-то заподозрил, что я заключил личную сделку с Чарли или что он каким-то образом хочет получить комиссионные». Авракотос предпринял особые меры предосторожности, так как хорошо знал, с кем имеет дело. «Мы вели переговоры с двумя швейцарскими пройдохами, Гербертом и Йоханом. Во время Второй мировой войны «Эрликон» продавал оружие обеим сторонам. Они сотрудничали с нацистами, они продавали оружие в Ирак, Иран, Израиль и Саудовскую Аравию в то самое время, когда мы разговаривали с ними. Это мерзавцы международного масштаба, и думаю, мне не удалось скрыть мои чувства, так как один из них за обедом признался мне: “Гаст, я чувствую, что не нравлюсь вам”».
Герберт и Йохан были похожи на любых других торговцев. Они собирались получить кучу денег от ЦРУ и лезли из кожи вон, лишь бы угодить гостям. Они спросили, где
«Нет, но, наверное, у них есть обычное молоко», — вежливо ответил Герберт.
«Разве у них нет шоколада, который можно положить в молоко?» — уныло осведомился Том.
Авракотос не верил своим ушам. «Я пытаюсь купить оружие, чтобы побить этих долбаных русских, и тут один из моих крутых парней заказывает диет-колу, а другой шоколадное молоко. И это мои гребаные крутые парни! Между тем Герберт заказывает коньяк и говорит: “Ах да, я слышал, что американцы очень любят шоколадное молоко”».
Швейцарцы знали, что Агентство получило 40 миллионов долларов по законопроекту Уилсона, и старались убедить Гаста потратить на «Эрликоны» все деньги, а не половину, как он намеревался. Главная прибыль для производителей оружия заключалась не в первичной сделке, а в продаже боеприпасов. Каждый выстрел из «Эрликона» стоил 50 долларов, а скорострельность орудия достигала нескольких сотен выстрелов в минуту. Если бы зенитки нашли широкое применение, это сулило торговцам баснословные барыши.
По словам Авракотоса, сотрудники компании «Эрликон» в Цюрихе применяли всевозможные доводы и аргументы, для того чтобы обеспечить крупную сделку. На заключительном этапе визита один из руководителей компании, ухоженный аристократ, устроил частный ужин для Гаста. Он сделал ему личное предложение о трехлетнем контракте на 600 тысяч долларов после ухода из Агентства и был готов заплатить вперед 500 тысяч долларов.
— Засуньте их себе в задницу, — отрезал Авракотос. — Я сделаю вид, что не слышал ваши слова, поскольку вы меньше всего хотите, чтобы я рассказал Конгрессу, как вы пытались подкупить меня.
Щедрый швейцарец ничуть не выглядел оскорбленным или сконфуженным. Вместо этого он сделал предложение, которое больше пришлось по нраву Авракотосу
— Вы любите блондинок?
— Это другое дело, — ответил Авракотос.
По словам Авракотоса, он доложил начальству об этом инциденте. Неизвестно, оказался ли он той ночью в постели с блондинкой, но можно с уверенностью утверждать, что сын Оскара Ласкариса Авракотоса пришел в ЦРУ не для того, чтобы набивать карманы за счет своей страны. Кроме того, он остро сознавал, что в сделке с «Эрликоном» каждый его шаг впоследствии могут рассмотреть под микроскопом. Для того чтобы ходить по такому канату, нужно иметь стальные нервы, а не двух морских пехотинцев, совершенно лишенных воображения и здравого смысла.
Это стало особенно ясно в Вашингтоне, когда настало время свидетельствовать перед Конгрессом о закупках «Эрликонов». Гаст был готов приобрести небольшое количество этих орудий, так как это входило в его негласную сделку с Чарли: дать конгрессмену за его деньги оружие против вертолетов, даже если оно окажется неэффективным. Объяснив это Веберу, Авракотос велел ему засвидетельствовать, что Агентство на самом деле не нуждается в «Эрликонах», но, безусловно, может найти им применение.
— Нет, — ответил Вебер, — честно говоря, это лишние траты.