Война Чарли Уилсона
Шрифт:
Для Гаста поездка скорее была похожа на рутинную работу. В отличие от Чарли он летел туристическим классом и поселился в гораздо более скромном отеле «Рамсес Хилтон» на другом конце города. Его сопровождали три опытных и скептически настроенных военных специалиста: Арт Олпер, эксперт по взрывчатым веществам и саботажу из технической службы, майор морской пехоты Ник Пратт, временно приписанный к военному отделу, и его новый военный советник Майк Викерс. Во время полета над океаном все трое предупредили Гаста, что пушка ZSU-23, которую рекламировал Абу Газаля, еще менее пригодна для моджахедов, чем «Эрликон». Но Гаст объяснил, что их миссия носит отчасти дипломатический характер. Они должны были дать египтянам шанс продемонстрировать оружие, и если оно окажется непригодным, он хотел, чтобы они поддержали его
Военные эксперты держались немного напряженно, поскольку хорошо знали, что ни один конгрессмен еще никогда не лоббировал закупку конкретных вооружений для тайной программы ЦРУ. Они склонялись к мнению, что Уилсон должен получить свою долю от сделки. Ник Пратт, недавно вернувшийся с полевых испытаний «Эрликонов» в Швейцарии, проявлял особую нетерпимость и относился к Уилсону с таким отвращением, что пользовался псевдонимом в беседах с конгрессменом, упорно отказываясь назвать свое настоящее имя. Между тем Авракотос вопреки ожиданиям надеялся, что Чарли все-таки выдержит уготованный ему этический тест. Пока что конгрессмен командовал парадом благодаря своим тесным отношениям с министром обороны Египта. В соответствии с правилами, Гаст отметился в оперативном пункте ЦРУ в Каире и отправился на поиски Чарли.
Авракотос — человек действия. Он не выносит транспортных пробок и в буквальном смысле готов ехать по тротуару, вместо того чтобы терпеливо дожидаться своей очереди. Но это невозможно в Каире, настолько перенаселенном, что, по некоторым оценкам, два миллиона человек регулярно спят на кладбищах. Попав в безнадежную пробку, он проклял Уилсона и злую судьбу, вынудившую его торчать посреди города под палящим солнцем.
Когда он наконец добрался до номера Чарли, то весь вспотел и трясся от злости, отчего появление Уилсона стало еще более эффектным. Конгрессмен вел себя так, словно вторую неделю находился в отпуске на Ривьере. «Чарли был в белой рубашке с распахнутым воротом, — вспоминает Гаст. — Рядом с ним стояла Триш в белом спортивном костюме, и я сказал себе: «Черт побери, только посмотрите на эту задницу». Некоторые женщины носят трусики, выступающие из-под одежды так, что это может довести вас до сумасшествия. Эта особа пробудила во мне пламенного грека, и Чарли, разумеется, знал об этом».
Более неприятным зрелищем для Авракотоса был Денис Нейл, лоббист египетского министерства обороны, стоявший рядом с Триш. Для Гаста это было уже слишком. Нейла и Уилсона связывали приятельские отношения, но трудно было не прийти к выводу, что сейчас они принимают участие в какой-то грязной сделке. Как он объяснит присутствие этого американского лоббиста, путешествующего вместе с Уилсоном, своим коллегам, которые уже полны недобрых подозрений?
Гаст старался быть дипломатичным. Он объяснил, что должен следовать правилам и не может говорить с Уилсоном о делах в присутствии Нейла. Когда Чарли спросил, может ли Триш остаться, Гаст ответил: «Я не возражаю. Я готов смотреть на нее хоть всю ночь, но при чем здесь деловой разговор?», Нейл покинул номер, а Триш ушла в соседнюю спальню, где сразу же приложила ухо к двери.
Оказавшись наедине с Гастом, Чарли сообщил ему, что он вчера ужинал с фельдмаршалом и получил заверения в полной готовности к осмотру вооружения. За ужином Чарли и Мохаммед поставили друг перед другом по бутылке виски «Катти Сарк» и начали обмениваться шутками и дружескими тостами. Предстоящая сделка придавала беседе особую прелесть. Египет получал деньги, но, что более важно, присоединялся к благородному делу спасения афганцев. На каждый вопрос Чарли по поводу оружия Мохаммед неизменно отвечал: «Никаких проблем, у нас есть именно то, что вам нужно».
Поразительно тесные отношения между Чарли Уилсоном и Мохаммедом Абу Газаля были другим совпадением, повлиявшим на эскалацию войны в Афганистане. В качестве министра обороны Абу Газаля был одним из самых видных сторонников США на Ближнем Востоке. В обществе и экономике, настолько перегруженной коррупцией и бюрократией, что почти ничего не работало как следует, ему удалось создать для военных отдельный мир с собственными школами, жилыми кварталами и даже фермами. Под его руководством армия стала более демократичной, чем любой другой государственный институт в Египте. С точки зрения интересов США, благодаря его военным Египет
48
За год до визита Уилсона Мохаммед Абу Газаля в рамках секретной договоренности с США попытался спровоцировать ливийского лидера Муаммара Каддафи на вторжение в Египет. В последний момент план был отменен, но само его наличие демонстрирует огромное значение Абу Газаля для Соединенных Штатов.
Мохаммед был одним из самых важных государственных деятелей Египта, но никто из американского правительства, за исключением Чарли Уилсона, не имел таких откровенно дружеских отношений с ним. «Мы были духовными братьями во всех отношениях, — объясняет Уилсон. — Женщины, виски и задушевные беседы — это нравилось нам обоим».
Они познакомились в Вашингтоне по время Кемп-Дэвидских переговоров, когда Абу Газаля находился в должности военного атташе. Уилсон был тронут готовностью Египта установить дипломатические отношения с Израилем, и Мохаммед служил для него воплощением новой египетской политики. Кроме того, Абу Газаля любил выпить и был чрезвычайно общительным человеком. Чарли приглашал блестящего молодого генерала на все свои вашингтонские вечеринки. «Ему нравились мои женщины, и он хотел познакомиться с их друзьями», — говорит Уилсон.
После того как Мохаммед вернулся из Вашингтона, Анвар Садат сделал его трехзвездочным генералом и назначил на пост министра обороны. Абу Газаля находился на парадной трибуне в 1981 году, когда боевики из «мусульманского братства» расстреляли Садата. Сам он был ранен в ухо, и на телевизионных кадрах того времени можно видеть, как он возглавил контратаку и приказал своим телохранителям вступить в бой с убийцами. К тому времени Уилсон стал страстным поборником египетских интересов в Конгрессе, а его содействие в получении экономической помощи имело настолько важное значение, что его пригласили на тот самый парад в качестве почетного гостя. В сущности, он должен был сидеть между Анваром Садатом и Абу Газаля. Только отмена визита в последний момент спасла Чарли от прикосновения смерти.
Когда Триш удалилась в спальню, Чарли изложил Авракотосу эту историю и упомянул о необычном соглашении, достигнутом в беседе с его другом: фельдмаршал был готов отменить все правила, регулирующие продажу египетского оружия ЦРУ. Никаких документов не понадобится, в правительственном одобрении тоже нет необходимости. Не нужно даже консультироваться с президентом Мубареком. Сделка будет скреплена рукопожатием, потому что Абу Газаля полностью доверяет Уилсону.
На следующее утро Абу Газаля устроил демонстрацию оружия, которое он считал идеальным для афганцев: советской зенитки ZSU-23, пригодной для транспортировки на мулах. Сам фельдмаршал не присутствовал на демонстрации, так как это было ниже его достоинства. Он предоставил полевую работу своим генералам, озабоченно наблюдавшим за американскими гостями. Гаст с отвращением заметил, что Денис Нейл снова находится рядом с Чарли, одетый в классический «пустынный костюм». Авракотоса оскорбляло присутствие лоббиста египетского министра обороны на тайной миссии ЦРУ, поэтому он со скрытым злорадством смотрел, как Денис «поджаривает свои яйца в этом костюме».
Американскую делегацию, ехавшую через пустыню, ожидало сюрреалистическое зрелище. Генералы привезли не только зенитные орудия, но также белые столы с зонтиками, накрытые скатертями в красно-белую клетку, чтобы почетные гости могли сидеть в комфорте. На каждом столе стояла фирменная коробка для ланча «жареные цыплята из Кентукки».
Впрочем, обстановку нельзя было назвать приятной. В своем желании воссоздать горный рельеф Афганистана египтяне выбрали крутой склон насыпи, возведенной над огромной свалкой. Кроме того, никакой зонтик не мог спасти от изнуряющей жары. Было по меньшей мере сорок градусов в тени, все нещадно потели, а горячий ветер создавал у Авракотоса впечатление, будто он находится в сауне с включенным вентилятором. Американцы жадно поглощали кока-колу, но никому и в голову не приходило отведать жареных цыплят.