Война чудовищ
Шрифт:
– Нет, – отрезал король, догадавшись, к чему клонит маг. – Больше никакой темной мерзости в Ривастане не будет.
– Владыка Волдера не столь брезглив. Его маги владеют могущественной силой, которой лишил нас ты, мой король. Ведь именно по твоему приказу прекращены все исследования Лигерина.
– Волдер – это Волдер, – бросил Геордор. – Тяга их владык к запретному знанию принесла неисчислимые беды этой несчастной стране. Их судьба темна, а участь незавидна. Я не допущу, чтобы Ривастан пошел той же дорогой. Никакой темной магии
– Геордор! – маг укоризненно покачал головой. – Мы говорили об этом много раз. У магии нет светлой и темной стороны, это лишь инструмент, что мастер использует для дел своих. Это топор, что может рубить равно и дрова, и головы. К несчастью, пришло время заняться головами, мой король, но мы лишены топора. С момента твоего воцарения все исследования боевой магии прекращены. Маги Ривастана признали твою волю, склонили головы и перестали изучать многие грани искусства. Они отдали тебе древние книги и бесценные свитки, что на долгие годы были укрыты твоими людьми от глаз магов. Это оставило брешь в наших изысканиях, огромное пустое пятно. За это время колдуны Волдера продвинулись вперед, изучили многие возможности и вероятности, а нам нечего противопоставить им.
– Ты знаешь, чем маг отличается от колдуна? – перебил Геордор.
Теофис сбился и взглянул на короля – с удивлением и даже раздражением. Потом отрицательно покачал головой, не зная, какого ответа ожидает монарх.
– Пока кудесник служит добрым делам, он маг, – ответил тот, – а как начинает склоняться к делам злым, то он колдун.
– Глупости, – раздраженно буркнул маг. – Так говорит толпа, серая масса, неспособная оценить высокое искусство.
– Так говорит мой народ, – поправил его монарх. – И его устами говорит мудрость. Я согласен с этими словами. Нам не стоит тянутся к тому, что может погубить добро в наших душах.
– Зато это поможет сохранить наши тела, – ответил маг. – И эти знания необходимы нам прямо сейчас. Враг стучит в наши ворота, желая поработить тот самый мудрый народ. Враг, что не будет разборчив в средствах.
– Я не думаю, что...
– Геордор! – гневно воскликнул маг. – О чем ты говоришь? Ты готов пожертвовать королевством ради своих убеждений? Неужели будет лучше, если Волдер придет на наши земли? Тогда нам точно не придется заботиться о том, чем различаются маги и колдуны – те из них, кто выживут, станут бессловесными рабами Волдера!
Король сжал зубы и упрямо наклонил голову. Единственному человеку в королевстве дозволял он такие вольности. Старый маг, служивший еще отцу Геордора, имел на это право. Долгое время он был наставником принца и по-прежнему видел в нем непослушного мальчишку. К тому же, к великому сожалению короля, на этот раз Теофис был прав. Если не остановить Волдер сейчас, потом будет поздно заботиться о различии добра и зла.
– Твоя мягкость погубит Ривастан, – откровенно заявил маг, распаляясь все больше, – сейчас не время упорствовать, как тогда,
– Как тогда? – воскликнул король, больше не сдерживаясь. – А что тогда? Мне нужно было оставить мальчишку на растерзание вашей своре? Вы все одно уморили бы его своими бездарными опытами и ничего не добились бы!
– Тогда мы узнали много нового! И если бы опыты не прекратились – из-за твоего детского упрямства, – возможно, сейчас у нас была бы целая армия летунов! И Волдер сидел бы в своем углу, поджав хвост, как испуганная шавка, а не стучался в наши двери стальным кулаком!
– Это было бесчеловечно, – отрезал Геордор. – Так не должно поступать никому.
– Фаомар! – воскликнул маг, потрясая кулаком. – Ты разрешил ему!
Король покачал головой, глядя на раскрасневшегося мага, взъерошенного как после хорошей драки.
– В твоих речах я слышу ревность и зависть, – сказал Геордор. – Да, Фаомару было позволено многое, и за это я не устаю себя корить. Это тоже было бесчеловечно, и этот грех я взял на себя ради процветания королевства. И не раз об этом пожалел. Его дети не сделали мир лучше, они принесли в него только еще больше страданий и боли. А сам Фаомар сполна расплатился за свои грехи.
– Но ты ему разрешил! Почему?
– Потому что у него люди не умирали на столе, как у вас, – отозвался король.
Маг нахмурился, и седые брови опустились на глаза, скрывая гневный взгляд. Удар короля пришелся точно в цель.
– Да, ему это удалось, – глухо отозвался Теофис. – Но он так и не открыл нам свои секреты.
– А вы так и не смогли повторить его успех, – упрекнул Геордор.
– Фаомар был болен и с каждым днем все больше погружался в пучины безумия. Кто знает, что именно открылось ему в этих безднах? Мы не смогли найти тот путь, что он избрал, и не решились последовать по стопам безумца.
В голосе мага слышались горечь и разочарование. Он сник, откинулся на спинку кресла и уставился в пол. Ему, величайшему магу Ривастана, было непросто признать поражение.
Король прикрыл ладонью глаза. Фаомар. Его величайшая вина, его тяжкий грех, что по ночам гонит прочь сон. Сладкий яд. Измененные, его дети, оказались полезны. Множество дел они свершили – дел тяжелых, грязных. Но многие их деяния шли на пользу королевству. Да, ради Ривастана король мог пожертвовать многим. И сейчас, похоже, снова придется это сделать.
– Что ты хочешь? – устало спросил Геордор опуская руки на столешницу. – Хватит пустых разговоров и упреков. Скажи прямо, что тебе от меня нужно.
Маг подался вперед, выпрямил спину и расправил плечи. В глазах его зажегся привычный огонь. Теперь он не казался похожим на старика, сломленного неудачей. Нет, он – маг, он не просит, он требует.
– Нам нужны архивы Башни Магов, – сказал он. – Те, что были скрыты от наших взоров три десятка лет назад. Все те бумаги, что вынесла из нашей библиотеки королевская гвардия.