Война Цветов

Уильямс Тэд

– Что у вас тут за проблемы? – спросил Кизил Шалфея, сморщенного старосту блока.

Старик, давно оставивший надежду выбиться в администраторы, однако мечтающий хоть немного продвинуться в видах скорой пенсии, покивал пушистой белой головой.

– Это очень хорошо, что вы лично интересуетесь, мастер Кизил. Стриди его звать, Крапива.

– Стридиев? Ничего себе имечко. Он что, гоблин?

Шалфей захлопал слезящимися глазками.

– Никак нет, сэр. Виноват. Стриди Крапива, из какой-то деревни в Орешнике.

– Что с ним такое?

– Не могу

знать, сэр. – Шалфей усиленно давал понять, что ничего такого особенного, по его мнению, с сачком не случилось. – Плохо спал ночью – соседи говорили, он всю дорогу стонал и ворочался. К завтраку тоже не встал. – Старик цыкнул одним из оставшихся зубов. Будучи уриском, он, как многие эльфы из холодных краев, быстро состарился в теплом климате Города и выглядел на пару веков старше, чем был на самом деле. – Такую овсянку пропустил, дурачина.

Понятно, – кивнул Кизил. – Ты можешь занять свое место в линии, э-э... – Он запамятовал, как зовут этого уриска, и поэтому отпустил дежурную фразу, которая обычно всегда срабатывает: – Мы ценим твою помощь.

Шалфей, пятясь, так усердно закивал головой, что Кизил побоялся, как бы она не отвалилась.

– Благодарствую, сэр. Всегда рад служить, сэр.

Койка прогульщика, к неудовольствию Кизила, находилась в дальнем конце барака, вмещавшего двести рабочих. Помещение с двумя тесными рядами коек походило на рот с переизбытком зубов.

– Так-так, юноша. – Кизил, идя через гулкое пространство, взял жизнерадостный тон – это хорошо действует на мальцов. Может, он просто по дому тоскует, этот Крапива. Фамилия деревенская, самая что ни на есть простецкая – таких Крапив на станции с полсотни наберется.

«Малец» с первого взгляда порядком его удивил – такой худющий, что коленки торчат в ширину, и длинный-предлинный. Кроме внешности, удивлял также страх в светлых глазах паренька.

– Я слышал, тебе нездоровится? – Кизил улыбнулся, показывая, что он добрый начальник, не такой, как Барбарис. – Погулял вчера с другими ребятами, а? Ходили к мадам Горечавке и перебрали малость? Я тоже туда захаживал в свое время – я ведь не всегда был таким вот ответственным работником, нет. – Кизил сделал паузу и прищурился, раздраженный отсутствием желаемой реакции со стороны парня. – Ты ведь понимаешь, что весь день в постели валяться нельзя, правильно? У нас работа есть, очень важная работа. Мы нужны Городу, нужны всей Эльфландии.

Парень смотрел на него без агрессии, но так, словно ему трудно сфокусировать взгляд.

– Мне... мне нехорошо. – Он еле мямлил, да и деревенский выговор затруднял понимание. – Я бы... – Бледное потное лицо заблестело еще больше, когда парень смекнул, что чуть было не высказался без разрешения.

– Ты сам удивишься, как тебе полегчает, стоит только встать да за работу взяться. Ты кто, аккумулятор? Это ведь аккумуляторный блок? – Все бараки похожи один на другой, но так оно и должно быть. Незачем разводить соперничество на станции.

– Конденсатор, сэр. – Шепотом, еле слышно. Бледный он какой, но среди провинциалов и такие иногда встречаются. В

стране есть и другие леса, кроме того, что окружает Город и где стоит их станция, – тамошние уроженцы и на солнце-то толком не выходят, пока не попадут в столицу.

– Конденсатор! Большой, стало быть, специалист? – Кизил добродушно посмеялся собственной шутке, но парень и не подумал его поддержать. – Ты ведь не хочешь подвести своих товарищей, правда? – нахмурился управляющий. – Если нам будет недоставать конденсатора, другим придется работать больше нормы.

– Мне очень жаль, сэр, – простонал парень, – но я...

– Знаешь, сколько времени я с тобой тут уже потратил, сынок? – Кизил наклонился – пора было проявить некоторую строгость. – А знаешь ли ты, сколько народу готово дважды обернуться по солнцу и трижды против, лишь бы твою работу получить? Тебе ведь служить еще вон сколько. Хочешь перейти на канализационную очистку лорда Дурмана?

Услышав это, парень сел, хотя и с большим трудом, и его разросшиеся крылья развернулись во всей красе – здоровенные, что твои паруса. Кизил отвернулся. Неудивительно, что родителям не терпелось сбыть его с рук.

– Но ведь это... работа для никсов, сэр... – запротестовал было юнец, но тут его одолел кашель.

– Ты удивился бы, Лебеда. – Фамилия вроде не совсем та, но парень все равно кашляет – авось не расслышит. – Ты очень удивился бы, если б узнал, какую работенку можно подобрать для того, кто не ценит хорошую должность вроде твоей. – Надо подбавить еще немного суровости. Такой вот малец способен пойти по любой дорожке, и Кизил гордился тем, что не одного из них спас от собственных дурных инстинктов. – Сейчас я вернусь к себе в кабинет и буду ждать сообщения от твоего бригадира – о том, что ты вышел на линию. Передай ему. Если же я не дождусь звонка, то есть места и похуже очистных сооружений. Так-то, Лебеда. Например, ртутные рудники лорда Дурмана. Не слишком подходящие для мальчишек с таким кашлем, как у тебя.

Кизил повернулся и пошел обратно – прямо, с поднятой головой, как всегда. Бригадир, как он и ожидал, отзвонился очень скоро и доложил, что парень занял свое место в линии. Управляющий испытал мимолетное удовольствие, в очередной раз убедившись, что бархатные рукавицы действуют эффективнее ежовых.

Он уже начал набрасывать небольшую заметку о доброжелательной атмосфере в коллективе, предназначенную для служебного бюллетеня энергостанции «Темнолесье», когда тот же бригадир позвонил ему снова. А потом погас свет.

Болотные огни теплились повсюду, но света давали мало и пахли, как гнилушки. Настроения это не улучшало. Кизил не раз запрашивал у высшего руководства более современные и яркие аварийные светильники – и вот результат. Не станция, а болото в летнюю ночь. В мерцающем полумраке Кизил налетел на стремянку, брошенную кем-то посреди прохода, и на место происшествия прибыл еще более злым, если это возможно.

– Почему не включена аварийная система? – рявкнул он, – Почему рабочие стоят без дела?