Война – дело семейное. Перехват

Георгиева Инна Александровна

Я закрыла за собой дверь за мгновение до того, как Тант ворвался в кабинет. Выдохнула и тихо, не спеша, потопала к лестнице. О камерах в коридоре можно было не волноваться – Эйва о них позаботилась в первую очередь.

«Что ж, – улыбнулась про себя. – Можно сказать, все прошло неплохо. А то, что я едва не попалась…»

– Эйва, как он там? – спросила, толкая дверь в свой кабинет.

Подруга моргнула, выходя из сети:

– Чихает.

Моя улыбка стала по-настоящему счастливой:

– Нет, все прошло просто отлично!

Я обошла стол и уселась на широкий

подоконник за спиной у подруги:

– Теперь давай рассмотрим наш улов.

– Хорошо, – кивнула она, снова подключая «Око».

– Предлагаю начать с секретных материалов. – Я наклонилась вперед, упираясь ладонями в колени. – Биографию своей семьи потом сама на досуге почитаю.

– Как скажешь, – ответила Эйва, но спустя пару секунд задумчиво выдохнула: – Хм…

– Есть проблемы?

Суккуба нахмурилась так сильно, что ее аккуратные бровки превратились в одну дугообразную линию:

– Сержант, а доки-то зашифрованные.

Я пожала плечами, еще не понимая, в чем проблема:

– Ну да. Я тоже заметила непонятные символы вместо букв. Но ты ведь сможешь перекодировать текст?

Сразу Эйва не ответила. Минуты две она сидела с сосредоточенным лицом и молча покусывала нижнюю губу. Потом выдала еще раз:

– Хм, – и обернулась ко мне. Побарабанила пальцами по подлокотнику кресла. – Есть две новости: хорошая и плохая. С которой начать?

– С плохой.

– Я пропустила файл через все известные мне криптографические системы. Результат нулевой. Как нелюдь, взломавший в МАРАП все, что только можно было взломать, я вижу этому одно объяснение: шифр был изобретен для кодирования этого конкретного текста. Аналогов у него нет. И взломать его можно, только раздобыв ключ.

– Черт! – Я в расстроенных чувствах хлопнула себя ладонью по колену. – А что с положительной стороной?

– Ну, вместе с текстом не был закодирован вирус, – пожала плечами подруга. – И когда я попыталась его взломать, у меня не взорвался мозг.

Я подняла на Эйву круглые глаза:

– А такое бывает?!

Суккуба скорчила рожицу, мол, бывает всякое.

Я откинулась назад, прижавшись затылком к холодному стеклу: прекрасно! Раздобыть кусок сыра и не суметь вытащить его из упаковки – это же просто смешно! А на него были возложены такие надежды…

Узкая ладонь суккубы коснулась моей ноги. Я опустила на нее вопросительный взгляд.

– У нас гости, – тихо предупредила подруга. И кивнула на дверь.

Спустя секунду раздался стук.

– Тант! – шепотом сообщила Эйва.

«Надо же, какая неожиданность…» – мысленно протянула я и спокойно, даже ласково пригласила:

– Войдите, открыто.

Фенрира не пришлось упрашивать: он с силой толкнул дверь и ступил в кабинет. Я скользнула по нему скучающим взглядом: покрасневший нос, взъерошенные волосы, словно он сначала долго тряс головой, пытаясь очистить шевелюру от порошка, а потом пригладил ее рукой. Как ни странно, эта неряшливость даже придавала волку определенный шарм. По крайней мере, его вечно аккуратный, по-военному строгий вид раздражал меня куда больше.

– Почему-то я не удивлен

тем, что вижу вас, – сказал Фенрир. Не то чтобы мрачно, но как-то без улыбки. Без его снисходительной, вечно «приклеенной» улыбки, которая заставляла меня желать наподдать Танту под дых, чтобы она наконец сползла с его лица. Да если бы я знала, что этого можно добиться обычной пожарной тревогой, давно бы попросила Эйву ее организовать.

– Ненормированный рабочий день, – развела я руками. – Иногда приходится сидеть в офисе допоздна.

Тант чуть заметно нахмурился – не поверил.

– И над чем же вы… работаете? – выделил он паузой последнее слово.

Я переглянулась с Эйвой:

– Бумажки разгребаем.

Волк скрестил руки на груди и посмотрел на меня так, что я практически услышала его язвительное «ну-ну».

– Получается?

В последнее время мне слишком часто задавали подобные риторические вопросы.

– Да, – отрезала с плохо скрываемым раздражением. – Есть некоторый прогресс. Хотелось бы его развить, но для этого нужно не тратить время попусту. Соответственно: вы, лорд, пришли по делу? Или просто на огонек заскочили?

– Огонек выгнал меня из кабинета, – парировал Тант. – И почему-то, оказавшись в коридоре, я сразу вспомнил о вас, мэтр Доусон. Конечно, я не ожидал застать вас на рабочем месте в неурочное время, но по удивительному стечению обстоятельств…

– Лорд Тант, – перебила я, – вы сейчас на что-то конкретное намекаете?

– Исключительно на ваше удивительное трудолюбие, мэтр Доусон!

– Тогда я приму это как комплимент!

– Ну, разумеется!

Мы уставились друг на друга. Я и сама не заметила, как скопировала его жест и тоже скрестила руки на груди. Он, словно догадавшись, что мне это не понравится, опять растянул губы в улыбке. Вместе с холодом, застывшим у него в глазах, улыбка выглядела особенно зловеще…

Не знаю, к чему бы это привело, если бы не вмешалась Эйва. Суккуба громко кашлянула, заставив нас с Фенриром одновременно опустить на нее взгляды, и сообщила:

– Сержант, у тебя входящий. Это Вейлинг.

Я не шелохнулась, хотя мысленно уже нависла над Тантом грозовой тучей. Что делать? Попросить его уйти? Или, наоборот, – разрядить обстановку и продемонстрировать лояльность? В какой позиции больше смысла? В той, которая яростно кричит: «Гордость – превыше всего!», или в той, которая советует быть умнее, потому что оно того не стоит?

Поразительно, как редко мне доводилось делать подобный выбор раньше и как часто приходится делать его теперь. После появления Танта. Стала ли я более осторожна? Пожалуй, нет. Но я однозначно стала хитрее и поняла, что не все стены можно преодолеть, взяв подходящий разгон. Некоторые можно только подрыть. Аккуратно, постепенно, подкрадываясь даже не ползком, а зигзагом и потратив гораздо больше времени. Очень нехарактерная для волка тактика: мы-то привыкли полагаться на силу. Но если у меня получится, если я смогу добиться своего, может ли так статься, что, оказавшись по ту сторону, я сумею сделать из стены не препятствие, а свой… щит?