Война диверсантов
Шрифт:
– Стреляй, Хецо! – истерично взвизгнул Туруани.
Хецо, яростно оскалившись, поливал очередями кусты, за которыми явно скрывались люди. В ответ ему огрызались такими же длинными очередями.
– Что ты прилип к этой пукалке?! – продолжал истерить Туруани. – Возьми гранатомет! Уничтожь там все!!!
Хецо послушно подхватил лежавший у него в ногах контейнер РПО-А и, быстро приведя его в боевое положение, выстрелил в ту сторону, откуда раздавались автоматные очереди врагов. Ракета, шипя, как проколотая шина, и оставляя за собой белесый след, устремилась к кустам. Через мгновение раздался мощный взрыв. Камни, ветки, корни, фрагменты человеческих
– Минное поле, – догадался Папашвили. – Надо уходить…
Он оглянулся на полтора десятка бойцов, которые не успели десантироваться. Те сидели на боковых скамейках, притихшие и подавленные произошедшим.
Туруани, словно выходя из ступора, сильно ударил Алеко в плечо.
– Взлетай немедленно! – визгливо закричал он. – Ты что, хочешь, чтобы нас подбили? Взлетай, ишачий отросток, или пристрелю!
Он зачем-то выхватил из кобуры пистолет и принялся размахивать им перед лицом невозмутимого пилота. Тот и без его команды выжал педаль, потянул на себя рычаг шаг-газа. Вертолет, слегка накренившись вперед, начал набирать высоту, одновременно двинувшись вперед. Увидевшие это с земли боевики обезумели от страха, сообразив, что их оставляют на убой. Они бросились за улетающим вертолетом, как будто могли его догнать. Кто-то из них, в приступе отчаяния, начал стрелять вслед. Опытный пилот Бариули тут же подставил под выстрелы бронированное днище своей машины. Несколько пуль с глухим звуком ударились в дно, не причинив вертолету никакого вреда.
– Вай-вай-вай! – запричитал Туруани, обхватывая голову руками. – Что я буду говорить Зурабу?! Он с меня шкуру с живого снимет!
Звиаду было противно смотреть на истерику Нико. Он на секунду прикрыл глаза ладонью, провел ею по лицу и глухо спросил он у Туруани:
– Почему ты не связался с Байрамом? Он же должен был ударить в тыл русским…
Нико ошалело посмотрел на Папашвили, словно впервые его увидел. Звиаду стало его жалко. Насколько уверенным Туруани был всего полчаса назад, настолько же мелочным он выглядел сейчас!
– Зачем ты стал воевать, Нико? – укоризненно спросил он, снимая с головы Туруани наушники. – Ты должен был только найти русских и сказать, где они… Уходи, я теперь сяду на это место.
Нико покорно выбрался из кресла второго пилота, освобождая место для Папашвили. Из Туруани словно вынули стержень. Он осунулся и как будто стал меньше в размерах.
– Алеко, – твердым голосом распорядился Звиад, – сделай несколько кругов над тем местом, где был бой. Хецо, следи за обстановкой…
Он хотел добавить еще что-то, но в наушниках раздался треск, и через секунду взволнованный голос Байрама зачастил:
– Батоно Нико! Нас обстреляли русские! Почти все погибли, нас осталось только семеро, двое ранены. Русские высадились с вертолета, я сам видел! Батоно Нико, что делать?
Звиад похолодел. Если то, что произошло на опушке, –
– Ты ишак, Нико! – внятно проговорил он. – Безмозглый, упрямый и самовлюбленный ишак. Ты умудрился стравить наших людей друг с другом. Ты помог русским уйти!
– Куда? – машинально спросил Туруани, поднимая взлохмаченную голову.
– Это ты спросишь у них, – резко ответил Папашвили, включая громкую связь, – если только доживешь до того времени, когда мы их поймаем. Байрам! – обратился он к полевому командиру, который продолжал жаловаться на русских. – Прекращайте стрелять. Это не русские, это свои… Мы постараемся найти, куда они пошли. Будь на связи.
Отключив динамик, он повернулся к оставшимся в вертолете боевикам.
– Будьте готовы прыгать. На этот раз высота будет больше, и десантироваться придется на деревья! Алеко, пройдись вдоль кромки леса, которая спускается в ущелье. Они не могли далеко уйти, не было времени.
Пилот меланхолично кивнул, направляя вертолет в сторону сверкающей на солнце реки Чат-Ча. Наводя машину на кромку, сделал разворот. На мгновение ему показалось, что внизу мелькнули какие-то фигуры.
– Батоно Звиад, – продолжая следить за тем, что происходит на земле, через прозрачную носовую часть кабины, окликнул он Папашвили, – внизу кто-то есть…
– Где? – встрепенулся Звиад. – Что там было?
– Я не разглядел, – признался Бариули. – Они слишком быстро скрылись в кустах.
– Заходи на второй круг! – приказал Папашвили, снимая со специальной стойки автомат. – Только теперь пройди правым бортом.
Алеко послушно начал разворот. Звиад напряженно вглядывался в мелькавшие под брюхом вертолета деревья, безуспешно пытаясь разглядеть в этом зеленом монолите людей.
– Может, это козы были, – осторожно предположил начинавший приходить в себя Туруани. – Или кабаны…
Папашвили ничего не ответил, продолжая рассматривать лес. Вертолет начал заходить на третий круг, когда Туруани осторожно тронул Звиада за плечо.
– Извините, – робко проговорил он, – тут сообщение…
– Какое, к черту, сообщение?! – дернув плечом, не слишком вежливо отозвался Папашвили. – Ты уже получил одно сообщение и даже рискнул его реализовать… Уже забыл, чем это закончилось?
– Это Телефонист… – виновато улыбаясь, ответил Туруани. – Прислал координаты…
Только теперь Папашвили заметил, что в руках Нико держит какой-то прибор.
– Что это?
– Навигатор, – быстро заговорил Нико, нервно сглатывая слюну. – Вот, видишь пятнышко? Это маяк. Телефонист подложил его русским – и только что включил. Только надо торопиться. Они могут найти маяк…
Туруани прекрасно понимал, что ему грозит за то, что по его вине русским диверсантам удалось не только ускользнуть, но и устроить так, что боевики перестреляли друг друга. Теперь у него был только один способ избежать жестокой расправы – уничтожить русских и свалить на них всю вину за погибших боевиков. В конце концов, Гудериани и сам говорил, что это чрезвычайно опасные люди. Оставались, правда, свидетели его провала, но вопрос с ними он рассчитывал решить позже. Сейчас для него было главным уничтожить всех диверсантов, сколько бы их ни было!