Война диверсантов
Шрифт:
– Есть разница, – опять вмешался в разговор Ефимов. – Федералы будут месяц нашу информацию мурыжить – проверять, перепроверять, сомневаться… Потом столько же будут готовить войсковую операцию. Итого получается не меньше полутора месяцев. Что за это время успеют накуролесить эти ублюдки – только богу известно… Опаньки!.. Вот вы и попались, голубчики!
Переход радиста с одной темы на другую был настолько неожиданным, что десантники несколько опешили. Даже в темноте было видно, как сияет от удовольствия лицо Шико.
– С тобой все в порядке? – участливо поинтересовался Демидов, не вставая
– Себе сделай, – незлобно отмахнулся от командира Саня. – Мне и без уколов хорошо… Смотрите, эти придурки установили фугасы с радиовзрывателями. Мало того, они привели их в боевое положение!
– Ну правильно, – не понимая, к чему клонит радист, проговорил Демидов. – Если у них стоят камеры, то им достаточно нас срисовать и нажать кнопку… Чего тут неясно?
– Нет, с тобой действительно трудно общаться, Купа, – горестно вздохнул Саня, продолжая что-то делать на ноутбуке. – Я перехватил эти сигналы, заблокировал их, и теперь эти мины – беззубые. Сейчас еще с камерами разберусь, и можно будет идти.
Разведчики переглянулись. В способностях своего радиста, выпускника «Бауманки», они никогда не сомневались. Но чтобы вот так, сидя на пригорке, обезвредить все мины… Это выходило за грань их понимания, казалось фантастикой.
– Как ты собрался с камерами разбираться? – первым приходя в себя от легкого потрясения, спросил Купец, заглядывая в монитор.
– Неважно, – отмахнулся Ефимов. Его лицо стало сосредоточенным. – Тут главное – сработать технично, а мы это умеем. Не мешай и не стой над душой!
Демидов отошел в сторону. В течение нескольких томительных минут в наступившей тишине было слышно только щелканье клавиатуры. Десантники понимали, что сейчас очень многое зависит от Сани Ефимова, его опытности и грамотности. Пройти заминированный участок, да еще наблюдение камер слежения, было просто невозможно.
– Ну, вот и все! – удовлетворенно выдохнул Шико. – Теперь можно не торопясь провести скромное и деликатное мероприятие под названием «диверсия».
– Стоять, бояться! – неожиданно заявил Чижиков, когда десантники поднялись, чтобы начать спускаться по наклонной осыпи. – Первым пойду я. Мало ли что! Они могли не только радиофугасы поставить…
– Добро, – не стал спорить Демидов. – Медведь, Толстый, Шико – вы остаетесь здесь. В случае форс-мажора прикроете наш отход… Все, уходим!
В оптику прицела Володя видел, как трое разведчиков спустились по пятидесятиметровому осыпному склону и вышли на открытое пространство – то самое, на котором Ефимов обнаружил и заблокировал радиофугасы. Они передвигались ползком, но Локис видел их в прицел. Все было спокойно. Тем неожиданнее было то, что произошло, когда троица добралась до забора.
Внезапно вспыхнувший яркий свет нескольких прожекторов разорвал темноту. Чернов, Демидов и Чижиков оказались в самом центре скрещенных лучей, как на цирковой арене.
– Черт! – выдохнул Локис. – Вот это залет.
Глава 32
Зураб нервничал. И причины для этого были вполне основательные. Со связи совершенно внезапно пропал Нико Туруани. Звиад Папашвили тоже перестал отвечать на
Зная взрывной и упрямый характер Мирзоева, Зураб старался держать его на коротком поводке. И вот этот поводок оборвался… Гудериани пробовал успокаивать себя мыслью о том, что с Асланом пошел Зейнар, бывший особист дивизии, в которой Зураб когда-то служил; но, как ни странно, на этот раз его это мало утешало. Зейнару он доверял лишь отчасти, и не потому, что тот был из «бывших». Почему-то Зейнар казался ему чужим, хотя видимого повода для подозрений никогда не подавал.
– Магомед, – поднеся к губам коротковолновый передатчик, позвал Зураб, – что у тебя?
– Пока все спокойно, – сквозь негромкий шорох эфира раздался голос. – Думаешь, что они придут сегодня?
– Не знаю, – признался Гудериани и добавил: – Я чувствую, что они где-то рядом.
Поджидая русских, Зураб устроил две засады. Одной из них, на станции, руководил Магомед, а второй, на горном козырьке, – он сам. Расчет Гудериани был прост: как только диверсанты войдут в воронку «цирка», он со своей командой «запрет» им выход, а Магомед попытается взять в плен хотя бы одного из них. Зурабу было необходимо знать, что известно русским про него и его команду. Впрочем, на то, что кто-то из них сдастся добровольно, Гудериани сильно не рассчитывал. Он прекрасно помнил историю десантников, зажатых возле Волчьих ворот. Тогда никто из них не подумал сдаваться, хотя им неоднократно это предлагали. Израненные, истекающие кровью, они продолжали отстреливаться. Если на такое были способны мальчишки-срочники, то чего же следовало ожидать от профессионалов-контрактников?..
– Магомед, – немного подумав, проговорил Зураб, – я не требую от тебя невозможного, но постарайся хотя бы одного взять живьем. Он мне очень нужен!
– Я понимаю, – ответил тот. – Если не захотят сдаваться, мы подраним одного… не сильно.
– Правильно! Все, отбой! – сказал Гудериани, отключая рацию.
Посмотрев на часы, он сокрушенно покачал головой. Стрелки показывали половину шестого вечера, а солнце все еще висело над вершинами Клухора, словно не собиралось заходить за них.
– Днем они ни за что не сунутся, – пробормотал Зураб, отходя от края козырька.
Присев на камень, он жестом подозвал к себе радиста, который продолжал бубнить в микрофон, вызывая Туруани.
– Нико все еще не отвечает? – строго спросил он у боевика.
– Нет, – ответил тот. – Совсем тихо в эфире…
– Чужих разговоров не слышал? – продолжал спрашивать Зураб.
– Нет, только то, что обычно… Альпинисты какие-то ходят. С туристических баз говорят… А больше ничего.
– Как только появится что-нибудь, немедленно доложи! Все, иди.