Война двух королев
Шрифт:
Я открыл рот, наблюдая за ней. Когда она моргнула, ее глаза медленно открылись и быстро закрылись. Она устала, и я сомневался, что она спала намного больше, чем я за последние несколько недель. Мало того, у меня было взято много крови. Она должна была быть измотана.
Я взглянул на маленькое окно. За окном было темно. Даже если бы туман все еще был густым, мы бы никуда сегодня не поехали. Только не с Жаждущим на Восходе. Время было.
Должно было быть. Поппи нужно было поспать, а потом покормить. Это были две самые важные вещи. Даже важнее, чем рассказать ей о Миллисент. И это не я избегал рассказывать
"Что?" спросила Поппи, ее голос был едва выше шепота. "Что ты хотел мне сказать?"
Я провел рукой по ее спине и по густым прядям ее волос. Я обхватил ее затылок, прижимая ее щеку к своей груди. "Только то, что я люблю тебя", - сказал я, приподнявшись настолько, чтобы поцеловать ее в макушку. "Всем сердцем и душой, сегодня и завтра. Мне никогда не будет достаточно тебя".
"Ты говоришь это сейчас..."
"Не через сто лет". Я посмотрел на нее сверху вниз и увидел намек на мягкую улыбку. Красивая. Я мог бы жить на ее улыбках. Они были настолько драгоценны. Каждая из них - чертов подарок. Я мог бы существовать на ее смехе. Этот звук был настолько важен. Это меняет жизнь. "Ни через тысячу лет. Никогда. Достаточно".
Она сжала меня, а затем начала поднимать голову.
Я остановил ее. "Я знаю. Нам нужно вставать, но просто... дай мне немного подержать тебя. Хорошо? Еще несколько мгновений".
Поппи сразу же расслабилась, как я и знал, что она расслабится после этой просьбы. И, как я и предполагал, когда ее глаза снова закрылись, они не открылись. Она заснула, а я... я смотрел на переносицу, на ее приоткрытые губы, гладил рукой ее волосы, когда слова Миллисент вырвались из пустоты.
Она умрет в твоих объятиях.
ГЛАВА 33
Я не смог уснуть.
Предупреждение Миллисент не давало мне покоя. Но я оставался с Поппи, проводя пальцами по ее волосам. Впитывая ее тепло. Считал ровные, сильные удары ее сердца. Слушал каждый ее вздох, пока шаги не приблизились к двери, а затем остановились.
Только тогда я поднял ее с себя и осторожно положил на бок. Она не проснулась. Не издала ни звука, пока я натягивал тонкое одеяло на ее тело. Настолько она была измучена.
Я поднялся, чтобы убрать пряди волос с ее лица и поцеловать ее в щеку. Так близко, как я был, я увидел слабые серые тени под ее глазами. Мне потребовалась почти каждая унция самообладания, чтобы покинуть эту кровать, но я это сделал. За это я заслужил чертову медаль.
Остановившись там, где на небольшом кресле лежала аккуратная стопка одежды, я натянул черные брюки. Застегивая пуговицы, я посмотрел через плечо на Поппи. Она спала на боку, как я и оставил ее, одно плечо было обнажено над одеялом, а волосы рассыпались по кровати позади нее. В груди у меня завязался узел, нахлынули воспоминания. Впервые я обнял ее, когда она спала на холодной, твердой земле Кровавого леса. В последний раз перед тем, как меня забрали, на корабле, на этой мягко качающейся кровати.
И я был ее.
Я отвернулся, но тут же опустился обратно на кровать. Моя плоть уже скучала по ее ощущениям, когда я подошел к двери и открыл ее.
Киtран прислонился к стене, откинув голову назад. Его глаза открылись и встретились с моими. Он стал совершенно неподвижным, когда я закрывал дверь. Его рот шевельнулся, но я не услыхал ни слова, когда он рванулся вперед. Я встретил его на полпути. Один из нас или оба немного пошатнулись, когда мы столкнулись. Его рука дрожала, когда он прижимался к моей шее. Узел эмоций в моей груди разрастался, когда я прижимала его к себе так же близко, как Поппи, и в этой тишине я благодарю богов - спящих, мертвых или еще каких-нибудь, - припадая лбом к его плечу. За то, что он был рядом с Поппи. За то, что он просто был здесь. За связь, которая крепче крови и традиций.
"Ты в порядке?" спросил Киеран голосом, который казался таким же шершавым, как мое горло.
Я прикрыл глаза. " Буду".
"Хорошо." Рука на моем затылке окрепла. "Я скучал по тебе, парень. Очень сильно".
"То же самое".
"А еще хотел врезать тебе по члену за то, что ты сделал", - сказал он, и тонкий смешок покинул меня. "До сих пор хочу, если честно".
"Ты знаешь, почему я это сделал".
"Я знаю". Киеран сжал заднюю часть моей шеи. "Это единственная причина, по которой я не бью тебя прямо сейчас".
Я снова засмеялся, поднимая голову. "Это и тот факт, что ты боишься, что Поппи надерёт тебе задницу за это".
Он грубовато усмехнулся. " Это правда."
Схватив его за плечо, я взглянул на него. "Ты ведь знаешь, почему я сдался? Я должен был остановить Исбет. Она причиняла боль Поппи".
"Я знаю. Знаю. Я не ожидал от тебя ничего меньшего", - сказал он. "Это не значит, что мне это должно нравиться. Это не значит, что Поппи тоже".
Кивнув, я снова ощутил дрожь в его руке. И зная его всю свою жизнь, я видел тени страха в его глазах. Незаданные вопросы. Зло, которое, как он боялся, настигло меня, и кошмары, которые, как он опасался, могут воскреснуть.
Я прижался к его щеке левой рукой и склонил голову к его голове. "Все было не так, как в прошлый раз. Единственное, что у меня забрали, была моя кровь".
Некоторые тени рассеялись, но не все. "Но это все? Правда?"
У меня заныла челюсть. Тишина той камеры. Холод. Часы, дни и недели этого - отчаяние и все остальное. Нет, это было не все.
Киеран провел ладонью по моей щеке. "Ты нашел меня. У тебя есть Поппи. Ты не один. Мы оба здесь. Всегда и навеки".
Черт.
Узел подкатил к моему горлу и затуманил глаза. "Да", - сказал я голосом, полным гравия. "Я знаю".
Его грудь поднялась в глубоком вдохе, а затем его взгляд переместился на закрытую дверь. Он не спрашивал. Да и не нужно было.
"Она спит".
Он почувствовал видимое облегчение. Его глаза ненадолго закрылись, а затем снова открылись, радужки мерцали. "Ей нужно покормиться. Это не можешь быть ты. Я сделаю это, как только она проснется".
"Спасибо."
"Не нужно благодарить меня за это".
"Но я хочу".
Он пожал плечами. "Не то чтобы я возражал против ее кормления".