Война двух королев
Шрифт:
Я не отрывал от нее глаз дольше, чем требовалось, чтобы моргнуть. Плохое дерьмо приходило, когда я это делал. Ощущение сюрреалистичности или панический страх, что это какая-то галлюцинация. Это случилось, когда я зашел в соседнюю купальню, чтобы облегчиться и воспользоваться бритвой и кремом, которые принесли вместе с водой. Там было темно. Электричества не было. Тусклый свет из спальни ничем не рассеивал темноту. На мгновение мне показалось, что я снова там, в камере. Я почувствовал кандалы на своих запястьях
Так Поппи нашла меня.
Она принесла лампу в дом и поставила ее у трюмо. Ничего не было сказано. Она просто обхватила меня руками за талию, прижалась к моей спине и оставалась так до тех пор, пока панический страх не утих. Пока я не закончил сбривать зудящую щетину по росту.
Я не мог поверить, что она здесь.
Я не мог поверить, что я здесь. Собранный по кусочкам. Почти целый. В моих воспоминаниях были пробелы. Темные пустоты, вызванные жаждой крови. Но я сидел в бедренной ванне, приютившейся в углу комнаты, под картиной с изображением гор Скотос, в чем я мог бы поклясться.
Пока Поппи осторожно заталкивала меня в теплую, чистую воду, настаивая на том, чтобы именно она смыла с меня всю грязь, она делилась со мной всем, что произошло. О событиях в Массене. О старухе с украденной Первородной сущностью. Что произошло в Дубовом Амблере. Странное выздоровление Тони и правда о том, кем был Виктер. То, чему она была свидетелем под замком Редрок и в храме Теона. То, что Исбет рассказала ей об отце. Причина, по которой Малик остался. Я знал кое-что из этого. А кое-что - нет. От многого из этого у меня болела грудь, а в нутре кипел гнев, портивший густое, приправленное травами рагу, которое мне принесли.
Я ненавидел чувство вины, промелькнувшее на ее лице. Затянувшуюся боль. Я знал, что моя королева может стоять на ногах. Я был здесь из-за ее силы. Ее храбрости. Но я должен был быть там, чтобы взять на себя часть той тяжести, которую, как я знал, она несла.
Но она была не одна.
Я должен был постоянно напоминать себе об этом. Это было единственное, что удерживало меня от того, чтобы впасть в другой вид жажды крови. У нее была поддержка. Киеран был с ней. Как и другие, но Киеран... да, зная, что у нее есть он, я сдерживал нарастающую ярость.
То, как я гордился ею, всем, чего она добилась, тоже помогало. Поппи была чертовски необыкновенной.
А я был всего лишь монстром, прикованным к стене, когда она пришла за мной, не способным сделать ни черта, чтобы помочь нам сбежать. Давление осело у меня в груди. Я был обузой. Опасным, слабым звеном.
Черт. Эту правду было трудно проглотить.
"Знаешь, - сказала Поппи, отвлекая меня от моих мыслей, когда опускала мою правую руку в воду. "Те бриджи, которые ты уничтожил?" Ее удивительно странные и
Некоторое напряжение ослабло в моей груди. Несомненно, она почувствовала спутанные эмоции, которые скрывались за моими мыслями. "Я бы мог сказать, что мне жаль, но я бы солгал".
Она криво усмехнулась, проведя мочалкой по моей руке. "Я ценю честность".
Я смотрел, как она наклонила голову. Винного оттенка пряди сползли набок, открывая вдавленные красные раны на ее горле. Их вид вызвал двойную реакцию, в результате которой моя голова и член оказались в полном противоречии друг с другом.
К этому я не совсем привык, так как они обычно были на одной волне, когда дело касалось Поппи.
"Ты когда-нибудь раньше слышал о викторах?" - спросила она.
"Нет, но учитывая то, как Виктер вел себя с тобой, это имеет смысл". Мужчина вел себя так, словно он был отцом Поппи, и я не производил на него особого впечатления. Мне стало интересно, как много викторы знают и видят.
"Тони сказала, что он гордится мной", - прошептала она.
Я замолчал. "А ты думала, что он не гордится?"
"Я не знаю", - призналась она, ее голос охрип. "Я надеялась на это".
"Он должен был это сделать, независимо от того, знал ли он о своем предназначении как виктора или нет", - тихо сказал я. "Не может быть, чтобы он не был".
Она кивнула.
Я наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб. "Этот человек - кем бы он ни был - любил тебя так, словно ты была его собственной плотью и кровью. Он гордился тобой".
Поппи быстро моргнула и мягко улыбнулась мне. "Сядь назад. Я еще не закончила с тобой".
"Да, моя королева". Я сделал, как она приказала, и она придвинулась ближе, ее бровь сжалась от быстрого вздрагивания. У меня свело живот. "Я причинил тебе боль?"
Ее глаза снова поднялись к моим. "Ты уже пять раз задавал мне этот вопрос".
"Вообще-то, семь раз". У меня были только краткие воспоминания о том, как я питался от нее - от ее запястья, а затем от ее горла. Я помнил достаточно, чтобы понять, что не был нежен. Большие, чем обычно, раны на ее горле были тому доказательством. "Неужели?"
Поппи увидела, на что я уставилась. "Твой укус почти не причинил боли".
Она говорила это и раньше, и я знал, что она лжет. Я также знал, что не очень-то заботился обо всем, что последовало за этим. "Ты вздрогнула".
"Это было не так. Просто неприятная боль в виске или челюсти. Ничего общего с тобой. Она уже прошла".
Я не был уверен, что поверил ей. "Я был груб с тобой. Тогда и после".
Мочалка замерла прямо над моим запястьем. "Я наслаждалась каждым моментом и даже больше".