Война двух королев
Шрифт:
Наказание за грехи, которые я совершил. За ложь, которую я наплел. Жизнь, которую я загубил. Жизни, которые я забрал своими собственными руками. Я всегда знал, что эти поступки вернутся, и я пожну то, что посеял, независимо от моих намерений. Неважно, как сильно я хотел стать лучше.
Заслужить кого-то вроде Поппи - кого-то такого невероятно сильного, любопытного, умного и невероятно доброго. Кто-то, кто заслуживает другого, такого же хорошего, как она. Это был не я. Мои глаза закрылись, а грудь сжалась. Это никогда не буду
Я знал, что нахожусь там, где не имею права быть.
Кто-то вроде меня - кто-то, способный убить женщину, которая любила меня - не был достоин богини. Не имело значения, что Ши предала меня или свое королевство. Десятилетия спустя, и независимо от причин, это дерьмо и все "что-если" все еще ели меня. Мой подбородок опустился, глаза открылись, взгляд упал на руки - руки, целые в этом райском уголке, но все еще покрытые царапинами и шрамами. Две руки, которые забрали жизнь Ши и стольких других, что удивительно, как они не были навсегда запятнаны кровью.
Но я навсегда принадлежал Поппи.
Я шел за ней, но она нашла меня в "Красной жемчужине". Я собирался забрать ее, но она захватила меня на Восходе вокруг Масадонии. Я был готов использовать ее, но под ивой она обхватила меня всеми своими пальцами, даже не попытавшись. Я был готов на все, но она стала для меня всем, когда попросила меня остаться на ночь в Нью-Хейвене.
Она потребовала меня.
И она удержала меня, даже после того, как узнала, что я был, кто я был, и что я сделал. Она любила меня.
Более достойный мужчина, не погрязший в такой крови, как я, ушел бы. Оставил бы ее, чтобы найти кого-то хорошего. Достойного.
Но я не был таким человеком.
" Кас?"
Боже правый, все мое тело дернулось при звуке ее голоса. Мое чертово дыхание застыло в легких. Сначала я не мог даже пошевелиться. Я был так зажат. Только ее голос сделал это. Ее голос.
Контроль вернулся в мое тело, и я закрутился в бурлящей воде. Я увидел ее, и вид ее...
Она стояла там, вода пенилась вокруг округлых бедер и дразнила мягкие впадины и подъемы ее живота. Мои губы покалывало от воспоминания о следах потускневших когтей над ее пупком, и желание упасть на колени и отдать им дань уважения почти загнало меня под воду.
Я рассматривал тускло-розовые следы на ее левом виске, рассекающие дугообразную бровь, - зажившие раны, которые были так же прекрасны, как веснушки, пляшущие по переносице. Шрамы говорили лишь о силе тонких скул и гордых бровей. А эти глаза...
Широко расставленные и большие, с густыми ресницами, они и раньше были потрясающими, напоминая мне блестящую весеннюю траву. Теперь же серебристый отблеск за зрачками и тонкие прожилки, пробивающиеся сквозь зелень, поражали воображение. Ее глаза... Черт, они были окном в мою душу.
Я впился в нее, мои губы разошлись в такт дыханию,
Они были мучением в самом лучшем смысле этого слова.
Никогда в жизни мне не требовалось столько времени, чтобы обрести голос. "Я так ждал тебя".
Этот рот... его уголки приподнялись, а улыбка, пробежавшая по ее лицу, принадлежала мне.
Всегда.
И навеки.
Поппи рванулась вперед, и я протиснулся сквозь воду. Она закружилась в бешеном вихре, когда мы прорвались сквозь нее, достигнув друг друга в тот же момент.
Я обнял ее, и от прикосновения ее теплой, мягкой плоти к моей у меня чуть не остановилось сердце. Возможно, так и было. Я не знал.
Запустив руку в ее шелковистые волосы, я опустил голову к ней и обнял ее. Крепко прижал ее к себе, когда она обвила руками мою талию. "Моя королева", - прошептал я, когда макушка ее головы коснулась моих губ. Я глубоко вдохнул, обнаружив под сиренью намек на жасмин, ее аромат.
"Мой король". Поппи вздрогнула, и мне удалось найти способ прижать ее еще ближе к себе.
Я закрыл глаза. "Ты не должна называть меня так". Я снова поцеловал ее голову. "У меня будет завышенное чувство собственной важности".
Она засмеялась. Боже, ее смех сделал то, о чем я предупреждал. Он заставил меня почувствовать себя важным. Могущественным. Потому что я мог заставить ее смеяться, когда этот звук был так редок.
"Тогда ты не должен называть меня своей королевой", - сказала она.
"Но ты важна". Я заставил себя ослабить хватку на ее волосах. Я провел пальцами по прядям, удивляясь их ощущению. Реальность. "Богиня. И, кстати, хочу заметить... я так и знал. Может, мне стоит называть тебя..."
Она отпрянула назад, ее глаза расширились, когда она наклонила голову назад и посмотрела на меня. "Ты... ты знаешь?"
Боги, эти глаза... Зеленый цвет с серебристыми прожилками был завораживающим.
"Кастил?" Она прижала руку - теплую ладонь, немного мозолистую от обращения с мечом и кинжалом - к моей груди.
"Твои глаза..." Я скользнул рукой по ее щеке. "Они завораживают", - сказал я ей. "Почти так же, как эти пухлые маленькие..."
" Кастил". Ее щеки покраснели в красивый розовый оттенок.
Я засмеялся, и мне захотелось сделать это снова, когда я увидел, как ее губы разошлись при этом звуке. "Да, я знаю, что ты богиня".