Война Джимми Фишера
Шрифт:
— Вот скажи мне Шон, ты меня уважаешь? — спросил Клим посля нескольких рюмок.
— Кто ж из ирландцев русских не уважает? Вы нас приняли, одели, обули, обогрели… Ответил Шон.
— О как! чейт я не припомню такого от себя, ты меня, да мою семью кормил. Возразил Клим.
— Так то не тут, то в Беловодье было. Когда ирландцы голодали, русские их и приняли. Пояснил сержант.
— Значит ты за русский народ получается?
— Получается так.
— Ежели барья приедут? Они знаешь какие лютые, сильничат девок станут, нас грабить, тады ты чего-ж не за немчеру проклятущую будешь? Селян простых защищать станешь?
— Конечно! За вас буду! Кто русского или ирландца на землях Фишера обидит тому — смерть!
Так они и просидели всю ночь. Песни хорошие пели, водку пили, да хороший мужик Шон оказывается, почти, как русский.
Но вот ведь незадача какая. Приехала немчура проклятая. Да охрана значится их из карателей, давай девок лапать, крестьян грабить, да забижать. Ну все подумал Клим, вот и кончилась дружба-то… Это на словах все герои, а на деле-то… Оказалось он ошибался, перестреляли тех татей лютых. Да повезло тем, кого постреляли. Остальных стали судить, да и суд лютый оказался. Затем вновь выпивал с Шоном крестьянин Клим.
— Вот и чаго вы сотворили? Спросил Клим.
— Как чего? Вас защитили воров наказали. Ответил сержант.
— Теперяча придут, знаешь сколько у царя нашего солдат, да карателей?
— Да не ваш он царь, сколько раз тебе говорить Клим? Ваш царь Джимми Фишер!
— Вот и имя у него басурманское!
— А у «вашего» царя, оно не басурманское? Специально Шон выделил голосом, что царь не русский, а немец.
— Так ясно дело православное, но тот басурманин.
— У нас наоборот все, имя, как ты говоришь басурманское, но все русские говорят природный русский царь.
— О как! Удивился Клим.
— А ты думал, давай наливай.
— Так чего будет-то у него солдат не у нашего царя много…
— Как чего? Пойдем и убьем всех. ответил ирландец.
— А ежели они вас?
— Так я солдат, меня природный русский царь послал моих братьев защищать.
— Чейт я не понял? Уточнил Клим.
— Нет большей чести, чем умереть за братьев своих!
— Так вы за нас воевать будете?
— Будем!
— Защищать?
— Костьми ляжем, а врага не пустим…
— Так ты мне получается брат Шон, хоть и немец!
— Да не немец я тебе мой русский брат, мы сами немцев ненавидим.
— Так что русский выходит?
— Ну называй русским, тебе можно…
Потом было странное. Были столбы и на них колючая проволока, как называли солдаты, а там сидели немцы. Те как скот построили себе дома из снега и там жили. Собаки, что пришли с конницей Беловодья жрали трупы этих оккупантов. Тех вытаскивали, когда подохнут крюками из-за забора. Потом рубили на куски и скармливали псам.
Немцы выли от ужаса, когда впервые такое увидели и клянчили хлеб у крестьян. Да когда такое было? Даже у Клима выпрашивали. Он тогда решил поглумится.
— Ты дворянин?
— Дворянин добрый Господин. (охрана вбила плетками и дубинками, как обращаться к русским)
— Покажи жопу дворянин. Приказал Клим, а сам подумал сейчас его обругают.
Да только тощий, как скелет дворянин послушно спустил штаны и показал, потом очень жалобно добавил.
— Кусочек хлеба, мой русский Господин.
Клим очень удивился, но хлеб принес… Потом крестьяне часть ходили к тому забору, где бывшие господа, делали разные унизительные
Клим не мог знать, что так из них выбивалось рабство и наоборот прогружали мышление Господ, перед которыми стоят на коленях даже дворяне. Жестоко? Да безусловно! Но Сережа Озерцов мстил за брата Вовку, за родителей…
Так вот этой же зимой детей стали таскать в армейский клуб, что в юрте, да грамоте учить!!! Это вообще не укладывалось в голове, кого из них готовят? Новых дворян? Весной же случилось немыслимое. Им дали трактор и подняли пашню Затем помогли засеять элитным, как сказал комиссар зерном. Сказал, так они чего? Они засеяли. Причем безумно много земли, ведь она большая-то часть принадлежала барину, а теперь им, ну тобишь общине или как говорил комиссар — колхозу.
Вот и не мог взять в толк Клим, а что собственно происходит? Война, как гуторили вся Европа на них прет. Да почитай и «Бойцовых котов» в селе не осталось все на фронт ушли. А у него жизня слаще, чем без войны была. Ну не бывает так! Наверное опять весь урожай отнимут грустно подумал Клим.
Где ты Шон? Брат-ирландец, защитник ты села моего Голодное! Где же ты Шон? Живой ли?…
Ведь не бывает, чтобы война была лучше, чем мир, али бывает? Шон! Где ты брат!?!
Умрет Первый консул в следующей главе? Это опрос, решение зависит от вас.
Глава 16
Один в поле воин
Огромная благодарность за поддержку проекта: франт, умп, Самарин, Вячеслав Гилёв, Vladimir, скарамуш, Кавист, Максим Шаров, Александр Лодочников — это просто замечательные люди! Они помогают развиваться проекту, автору очень важно, когда его книга продвигается в рейтинге, а она продвигается от подарков, важно знать, что его ценят читатели, тогда есть желание творить. Еще раз спасибо вам мои дорогие друзья!
Сержант Шон — Смоленская губерния
Очередная нищая деревня, сколько тех деревень уже видел Шон в Российской Империи и не сосчитать. Как всегда население согнано в какие-то нищие полуземлянки, а в отдалении барский дом, шикарный надо сказать по мыслям местных дворян-дикарей. Бывал уже Шон в особняках дворян-немцев. Нет технологий, нет комфорта и уюта. Как положено дикарям натащили в огромное бестолковое здание, как сороки в гнездо разное красивое и бесполезное, но главное дорогое и блестящие. Вот за это и погибали его русские братья? А за что ирландцы гибнут? Ведь если верить электро-сети и новостям, нет отличий, такие же дикари. Подумать страшно в домах даже встроенного пылесоса* и того нет. Да и как собственно жить в таком доме, да таком обществе, совершенно не понятно! Где не проедешь по разоренной стране везде вой, боль и слезы, голод и нищета. Понятно почему Первый Консул называл — это оккупацией, разве так со своим народом поступают? Допустим ты дворянин, не повезло — случается! Лично ты отребье рода человеческого не голодаешь, но какого тебе спать в своем бестолковом и огромном доме, когда за окнами плачь и вой? Нет! Эти богатеи поистине нелюди! Ведь есть же в тебе, хоть что-то человеческое? Должно, что-то шевельнуться в душе? Но не шевелится… А значит и души у тебя нет! Так думал сержант шагая по нищей деревне.