Война Евы
Шрифт:
– О чём Стефания хочет писать?
– через небольшую паузу спрашивает Глеб, скрестив перед собой пальцы.
– О сложной жизни одинокой тридцатилетней женщины, ухаживающей за больным братом, - отвечаю ровно.
– Почему именно об этом?
– искренне удивляется господин начальник.
Потому что на данный момент её любимый фильм - «Реальная любовь». Но вряд ли этот человек вообще смотрел его…
– Потому что авторы черпают своё вдохновение отовсюду. Но на этот раз Стефания хочет зайти на территорию, ей совсем не знакомую...
– Вы хотите отговорить Стефанию только из-за этого?
– Не поняла, - позволяю себе дежурную улыбку.
– Или дело в амбициях?
– В амбициях?
– переспрашиваю, глядя на нового исполнительного директора очень нехорошим взглядом.
– Хотите продолжить эту игру?
– Глеб поднимает бровь, вызывая у меня откровенное недоумение - о чём он?
– Хорошо. Тогда давайте вернёмся к вопросу о ваших целях.
– Что это за странный разговор?
– холодно спрашиваю.
– У вас есть автор. Есть возможность задавать направление её новому роману, которым впоследствии будут зачитываться тысячи людей. У вас есть власть - позволить этому роману родиться на бумаге. Что в этой цепочке вас не устраивает?
– Не понимаю…
– Вы отказываетесь помогать Стефании.
– Я отказываюсь писать за неё, - исправляю формулировку, - она ещё двух страниц не напечатала, а уже просит моей помощи. Не проще ли отложить эту сложную задумку и взяться за то, что у неё получается лучше?
– Вы так боитесь, что может получиться хорошо, - неожиданно четко произносит Глеб, вынуждая меня остановиться и посмотреть на него, - и переживаете, что под этим творением будет стоять не ваша фамилия.
Резко поднимаюсь на ноги.
– Так какие цели вы преследуете, Ева? Чего вы хотите добиться, работая редактором в этом издании?
– откидываясь на спинку кресла, протягивает Глеб, - И почему вы захотели именно эту должность, когда пришли сюда шесть лет назад? Я навёл справки и узнал, кем является ваша мама, - он переводит взгляд на потолок, ясно давая понять, что действительно… узнал, - Так почему именно сюда? В маленькое издательство - на тот момент ещё никому неизвестное и работающее лишь с двумя книжными магазинами в городе?.. Чего вы здесь хотите добиться?
– Ваша попытка заставить меня отказаться от своих принципов смешна и нелепа, - произношу четко, - вы не подловите меня на дешевых амбициях стать известным автором, потому что на данный момент у меня их нет. Зато есть огромный объём работы, который я выполняю в этом издательстве - и выполняю хорошо. И если я говорю, что Стефания не сможет написать этот роман - я понимаю, о чём говорю. Потому что работаю с ней уже третий год. Смогу ли я сама написать этот роман? Без понятия. Но одно скажу точно: я бы не стала его писать, потому что тема для меня неинтересна.
– Удивительно, ведь, кажется, ваша подопечная
– Ну, вам-то виднее. Вы же знаете её так хорошо, - выдавливаю из себя улыбку, проглатывая его намёк на мой возраст и моё семейное положение.
Разворачиваюсь и иду к двери.
– У Стефании есть три месяца. Если она не закончит роман к сроку, издательство понесёт убытки - а это уже повлияет на её положение здесь, как автора. Возможно, я пересмотрю её контракт.
– Что?
– недоверчиво смотрю на него, - Вы вообще понимаете, о чём говорите? Отпустите её - и девочку тут же заберут наши конкуренты.
– Но мы-то знаем, что писать она может только с вашей помощью, - напоминает Глеб, - значит, после пары провальных романов, она вернётся домой и продолжит свою жизнь в качестве обыкновенной школьницы, у которой в аттестате намечаются тройки по русскому и литературе.
– Вы - это нечто, - недоверчиво усмехаюсь, глядя на него во все глаза.
– Я всего лишь хочу стабилизировать процесс производства, - спокойно отвечает Глеб, - капризные звезды мне не нужны. Как и капризные редакторы. И не нужно ничего говорить про то, что творчество не подчиняется времени. Уж вам-то точно известно - что подчиняется, и ещё как.
– Я была не права, когда сравнивала вас с Огурцовым. Вы - тот ещё диктатор, - без единого намёка на комплимент, протягиваю.
– Будете воевать со мной?
– спокойно глядя на меня, спрашивает Глеб; и по его лицу видно, что ему абсолютно плевать на мой ответ, - Или вы уже похоронили свои надежды вышвырнуть меня из издательства?
– Ни в коем случае. Рядом с вами мои руки начинают зудеть - а это дорогого стоит, - отвечаю с вежливой улыбкой.
– Зудеть?
– удивляется Глеб, - От чего?
– От желания влепить вам по лицу, - отвечаю честно, затем так же вежливо склоняю голову, показывая, что разговор окончен, и выхожу из кабинета.
– Ну, как?
– Саша встречает меня в дверях и ведёт в офис.
– Он нарыл информацию обо мне, - произношу, глядя четко перед собой.
– Так, и?
– не понимает - пугаться ей или расслабляться - Саша.
– Он сделал это быстрее, чем я, - отрезаю, сама не понимая, что мне следует испытывать по этому поводу.
– Тебя всю потряхивает, - взволнованно замечает Саша.
– Он хорош...
– выдавливаю из себя.
– Я тебе об этом с самого начала говорила, - замечает второй редактор, - лицо у него запоминающееся. А эти руки…
– Я чувствую что-то странное...
– положив руку на грудь, протягиваю, всё также глядя куда-то вперёд.
– Что? Ты уже влюбилась?!
– удивляется Саша.
– Кажется, это азарт… - перевожу на неё потрясенный взгляд, - Я совершенно точно вышвырну его отсюда!
– О… - второй редактор отступает от меня на шаг, похоже - от неожиданности.