Война Евы
Шрифт:
Ничего не отвечаю, выходя в коридор.
– Ева…
Он серьёзно думает, что я стану с ним разговаривать?
– Ева!
– Глеб успевает ухватить меня за руку прежде, чем я вхожу в офис, - Не позволяйте личному отношению помешать вам правильно оценить предложенный вариант.
– Вы ведь в курсе, кто будет отвечать за исполнение пунктов вашего "дополнения" к договору?
– спрашиваю у него прямо.
– Да. Вы, - спокойно отвечает Глеб.
– Тогда вы должны понимать, что ваш вариант никогда не пройдёт мою проверку. А если вы продолжите давить
– Вы просто несгибаемая, - усмехается Глеб.
– А вы просто болезненно-упрямы в своём желании посадить меня на цепь. Ведь вы этого хотите, я права? Вам не Стефания нужна, а редактор, способный её создать, - улавливаю странный блеск в глазах мужчины и уверяюсь в своей догадке, - да, вы правы, я могу помочь многим авторам стать такими же известными - если мне позволят. Но до этого дня мои руки были связаны.
– Я видел все ваши предложения, - протягивает Глеб, прищурившись.
– Тогда вы должны были понять, что желание у меня есть. Как и возможность. И самое главное - у меня нет намерения уходить из издательства. Так какой смысл привязывать меня к нему на три года жестким контрактом?
– смотрю на него, сведя брови к переносице, - Я никак понять не могу.
– Сейчас у вас это желание есть, а через пару месяцев оно может пропасть, - замечает Глеб.
– Я здесь работаю седьмой год. С какой стати ему пропадать?
– Это Вы мне говорите?
– с легкой усмешкой спрашивает мужчина, - Вам напомнить, как вы вели себя несколько дней назад, грозясь уйти отсюда, громко хлопнув дверью? Вам напомнить, как вы начали ставить условия главному редактору, стоило чему-то пойти не по вашему сценарию?
– он делает шаг ко мне, возвышаясь и смотря сверху вниз, а затем произносит, понижая голос, - Вы слишком своенравны и заносчивы. Вы профессионал, с этим я не спорю. Но ваша завышенная самооценка делает вас нестабильной и даже опасной для рабочего процесса. И для командной работы - в целом.
– Вы хотите сказать, что придумали этот контракт специально для меня, чтобы сбить спесь?
– недоверчиво переспрашиваю, а затем вспоминаю его собственные слова о том, что ему понадобились лишь два дня на то, чтобы изучить всех сотрудников.
И спустя два дня он вызвал меня на разговор о Стефании... а также о моем вкладе в создание её книг. Тогда он поставил условие, что роман Стефы должен быть написан за три месяца, и долго допрашивал меня о цели моего пребывания в столь небольшом издательском доме… На следующий день уже сама госпожа автор, пребывая в состоянии алкогольного опьянения, подтвердила все догадки Глеба о размерах оказываемой мною помощи, после чего исполнительный директор не поленился потратить весь вечер и создать такой контракт, который удерживал бы нас обеих в издательстве ещё минимум на три года. Стефанию, как автора, с кем заключается договор. И меня - как редактора, курирующего Стефанию по специальному соглашению.
– Я придумал этот контракт для вас обеих, - произносит Глеб, не смущаясь, - чтобы проверить, чего вы стоите на деле.
– По-вашему, это нормально - признаваться в чем-то подобном?
–
– Вы считаете себя незаменимой - так докажите. Продемонстрируйте всем свои возможности - вылепив из Стефании отличного автора, - предлагает исполнительный директор.
– Боже, да вы хуже моей матери!
– восклицаю, глядя на него во все глаза, - Та хотя бы не пытается прикрывать свою диктатуру мотивирующими речами типа «брось вызов самому себе».
– Да, я диктатор, - спокойно соглашается Глеб, - Меня потому и наняли, чтобы весь негатив сотрудников я принимал на себя - в то время, как ваши директора в ваших же глазах набирали бы очки в сравнении со мной.
– Так это и есть ваша стратегия?
– изумляюсь я.
– Это основа управления. Всегда должен быть кто-то, кто возьмёт на себя удар.
– Хитро придумали, - усмехаюсь без веселья, - вот, только я в ваши игры играть не буду. Мне плевать, с кем портить отношения - с вами или со своим непосредственным начальником. Но делать из себя доенную корову я не намерена.
– Вас попробуй, подои, - сухо усмехается Глеб.
Прикрываю глаза, делая медленный вдох. Лучше промолчать, чем сказать вслух то, что хочу.
– Удивительное дело, - неожиданно произносит мужской голос рядом с моим ухом; открываю глаза и замечаю, что Глеб успел наклониться ко мне, - но с тех пор, как вы проснулись в моей квартире, я чувствую потребность…
Звук открывающихся дверей лифта вынуждает мужчину замолчать, а я широко раскрытыми глазами смотрю на Сашу, застывшую на выходе из кабины.
– Что бы там ни было… вы уж как-нибудь разберитесь с этим самостоятельно, - бросаю Глебу, делая шаг в сторону.
Затем освобождаю свою руку, что всё ещё пребывала в захвате, и иду в офис.
– Днём хорошо покушайте, - со странной улыбкой произносит мне в спину исполнительный директор, а я кладу ладонь на лоб, скрываясь за дверью.
Он что, испытывает меня?..
Прохожу к своему рабочему месту…
– Вы вместе приехали?
– глаза Саши нужно видеть, когда она заходит в офис вслед за мной.
– Что? А… нет… в смысле, Глеб Самойлович меня подвёз. Так получилось, - немного растерявшись поначалу, отвечаю в итоге.
Что он хотел сказать, когда наклонился ко мне?..
– У тебя лицо пылает, - замечает Саша.
– Меня только что отчитали по первое число, - произношу предельно честно.
– Ты из-за этого такая красная?..
– Я… очень злая, - нахожусь с ответом.
– Кажется, ты очень растерянная, - замечает второй редактор, включая свой компьютер.
Боже, это настолько очевидно? Врубаю свой комп и машинально тянусь к сумке с макбуком… Сумка с макбуком! Я забыла её дома!
– Чёрт! Только этого не хватало!
– выдыхаю обреченно.
День совершенно точно не задался…
С самого начала.
Но самое ужасное произошло спустя пару часов - ровно за тридцать минут до того, как я изловчилась и придумала ход с договором Стефы, на который согласятся (я уверена) абсолютно все…
Так вот, случилось это на кухне за очередной кружкой кофе. Случилось внезапно, как это заведено у всех озарений. А если ближе к делу - то в один прекрасный момент (после третьего глотка капучино) я осознала, что...