Война Евы
Шрифт:
– Это перемирие, - отрезает Глеб, встретившись со мной взглядом, - но я не отказываюсь от своего намерения перевести всех на новые договора. Как не отказываюсь от своих планов на Стефанию.
– Я поняла вас, - опускаю голову и выхожу из квартиры.
Оооочень странное утро.
Пока еду в машине, покусываю костяшки пальцев, глядя в окно. Что спровоцировало в нём эти изменения? Буквально восемь часов назад он планировал наказать меня за все оскорбления, а теперь везёт на машине до дома, помогая остаться пунктуальной в глазах начальства…
Наверно,
Странные мы люди.
Но его желание накормить меня… ведь запарился, приготовил завтрак...
Я что, настолько плохо выгляжу?
– Прошу прощения за свой внешний вид с утра, - собрав в себе все остатки гордости, произношу ровным голосом.
– Это была картина маслом, - также ровно произносит Глеб.
Это он про позу на диване?.. Боже...
– Надеюсь, вы сотрёте её из своей памяти, - прикрываю лицо ладонью.
– Боюсь, она застрянет там надолго, - странно отзывается мужчина, а затем останавливает машину, - у вас пять минут.
Буквально выпрыгиваю из иномарки и мчусь к дому.
– Ева… это как понимать?
– растерянно спрашивает Ксюша, останавливаясь на середине пути-на-кухню, когда я влетаю в квартиру и бегу к шкафу с одеждой.
– Мне плохо стало; пришлось остаться, - отрывисто отвечаю, быстро переодеваясь, - сейчас уже лучше, - стремительно пересекаю гостиную и врываюсь в ванную, где начинаю колдовать над волосами, - приготовь чего-нибудь на вечер. Я не успею - у меня поход в кино запланирован, но нужно что-нибудь в рот закинуть перед выходом. Не уверена, что на работе получится, - закончив наводить божеский вид, выбегаю в гостиную и выруливаю в прихожую, - и вот ещё: дай зарядку от телефона! Он скоро вырубится…
– Держи, - Ксюша подаёт провод, глядя на меня во все глаза, - ты что… у него ночевала?
– уточняет изумленным голосом.
– Иди в универ, - даю последнее напутствие и выхожу из квартиры.
– Надо же, - протягивает Глеб, выезжая со двора, - с вами хоть спичку зажигай.
– Я косметичку забыла… - взволнованно произношу.
– Возвращаться мы не будем, - отрезает мужчина; затем бросает на меня быстрый взгляд, - думаю, мало кто заметит, - негромко добавляет он, встраиваясь в поток машин.
И что это было?
Качаю головой и отворачиваюсь к окну.
Странное дело - не чувствую никакого дискомфорта в этой поездке. Словно подобное стечение обстоятельств вполне уместно между нами. Даже не знаю, что думать по этому поводу…
– Я тоже должен попросить у вас прощения, - неожиданно произносит Глеб, и я понимаю - всё…
Пора просыпаться. Кажется, я всё ещё сплю.
– За что?
– аккуратно уточняю, стараясь не добавлять в голос эмоций.
– Моё отношение к вам действительно было предвзятым. Наверное, я могу понять, из-за чего вы оскорбились и приняли меня в штыки… Но я хочу пояснить: эта предвзятость появилась не
– Это я способна понять, - киваю.
– Благодарю, - получаю кивок от Глеба.
– Вы приняли меня за бездарную нахлебницу, устроившуюся на работу по связям. Я приняла вас за шарлатана, вытягивающего деньги из издательства, - продолжаю ровно.
– Думаю, мы оба хороши, - заключает Глеб, глядя на дорогу.
И слава Богу! Потому что моё лицо в этот момент надо было видеть…
Я ведь не ослышалась? Он, правда, признал, что это наша общая вина?..
– Этот день стоит отметить на календаре, - произношу негромко, даже не пытаясь иронизировать… оно как-то само получается… - и всё же… вы довольно резко поменяли своё мнение. Что изменилось?
– Я не менял своего мнения, - спокойно отвечает Глеб, - мне хватило двух дней, чтобы проверить все отчеты сотрудников и разобраться, кто-чего стоит. Так вот, у меня не было и нет претензий к вашей работе. У меня была и остаётся претензия к вашей позиции в издательстве.
– К моей позиции?
– нахмурившись, переспрашиваю.
– Вы на всех своих коллег смотрите свысока. Даже на своё начальство, - мужчина бросает на меня быстрый взгляд и возвращает его дороге, - с таким отношением вы не сможете стать частью команды.
– Но я уже часть команды, - замечаю ровно.
– Верно. И при этом вы стопорите все попытки развития. Поэтому поймите меня правильно… - он заворачивает на парковку, останавливает машину и разворачивается ко мне лицом, - в данный момент вы - тот порог, о который все запинаются. И в ближайшем будущем вам нужно будет принять решение: либо вы с командой, либо вы вне команды.
– Вы разбиваете мне сердце, Глеб Самойлович, - произношу ровно, глядя ему в глаза, - ещё пять минут назад я была уверена, что мы на одной волне.
– Ваше сердце выдержит это испытание. Вы сильная девочка. Только ешьте побольше, - произносит Глеб и отстёгивает ремень безопасности, а затем выходит из машины.
Выбираюсь следом, не зная, как вообще теперь на него реагировать. Если это минутное потепление произошло лишь ради произнесения данных слов, то Волжин последняя сволочь.
Молча захожу в здание и иду к лифту; стараюсь не показывать, как мне неприятно присутствие исполнительного директора в кабине, когда мы поднимаемся наверх.
Я - не командный игрок? Из-за меня издательство не может нормально развиваться?
Да он бредит.
Да, я не всегда считаю своё начальство достойным уважения: кличку «главвред» Роман Николаевич не за красивые глаза получил. Некоторые его решения увели издательство от первоначального курса на качественную литературу.
Но я никогда не позволяла себе никаких публичных высказываний и своё мнение держала при себе.
– Я буду ждать вашего решения касательно контракта Стефании, - произносит Глеб, когда лифт останавливается.