Война «ежей»

Братья Мормаревы

3

Константинов действительно злился на Ташева: ишь какой, отправился за границу на три-четыре года в погоне за большими деньгами! Вернулся и, пожалуйста, ни у кого не спросив, свалил во дворе кирпич. Для гаража! Хотя, с другой стороны, если ему разрешат строить гараж, то и «Трабант» не будет мокнуть под дождем. Но мысль об этом Константинов отогнал: столько труда положено на спортплощадку! «Я покажу Ташеву, где раки зимуют! Если он какая-то шишка в Министерстве иностранных дел, так ему все можно?»

Константинов напрасно поджидал Ташева утром, упустил, когда тот приехал обедать, —

увидел соседа лишь в половине второго, снова уходившим на работу, и выскочил в шлепанцах во двор.

— Товарищ Ташев, можно тебя на минутку?

Ташев обернулся. Высокий, худощавый, изысканно одетый, он выглядел настоящим дипломатом. Был он значительно моложе Константинова, но тем не менее не сделал и шага навстречу соседу. Высокомерия у Ташева хоть отбавляй.

— Скажи, что это такое? — Константинов кивнул на кучу кирпича.

— Кирпичи, — вызывающе ответил Ташев, с которого еще не сошло раздражение, вызванное голодовкой сына.

— Вижу, что кирпичи, — вскипел Константинов. — И знаю, что собираешься строить гараж. Но этого не будет!

— Посмотрим.

— Без разрешения райсовета нельзя, а разрешения тебе не дадут.

— Не волнуйся, дадут! — Ташев похлопал по карману, тем самым как бы говоря, что разрешение у него уже есть, и подошел к стоявшему на улице роскошному «Форду». — Ну, посуди сам, разве такой красавец не заслуживает гаража? — И показал Константинову спину.

«Красавец, значит? Ладно, ладно! Увидишь, как твоего красавца будет поливать дождь, как вода тут и там просочится сквозь краску, как ржавчина разъест металл и твою мещанскую душу!» — гнев переполнял Константинова. Хорошо, что он сегодня свободен. Если нужно, он и завтра не пойдет на работу, но…

Константинов надел ботинки и отправился в райсовет, где сразу выяснил, что частные гаражи строить не разрешают. Прекрасно! Он пошел в министерство к Ташеву и сообщил ему об этом, но Ташев тут же показал ему разрешение: черным по белому написано. Ах, так? Ну, ну! Константинов накатал заявление — и снова в райсовет. В приемной отказались регистрировать его заявление, и Константинов расшумелся: как так? А кто дал разрешение Ташеву на строительство гаража? Секретарша пожала плечами — откуда ей знать?

— Гаражи там запрещено строить, — еще раз объяснила она.

— А он строит. И кирпичи уже привез. И разрешение имеет. Своими глазами видел.

Секретарша поднялась со стула и надела очки, чтобы получше разглядеть такого скандального посетителя. Глаза за стеклами очков стали огромными — у нее была большая дальнозоркость.

— Кто дал, тот пусть теперь и беспокоится, — пожала плечами она.

— Я разнесу вас в пух и прах, так и знайте.

В маленькую приемную вошли еще двое посетителей, стало совсем тесно, и люди заволновались.

— Долго вы еще? — обратился кто-то к Константинову. — Мы все-таки с работы.

— Хороша же у вас трудовая дисциплина, — колко заметил Константинов. — Я вот в выходной пришел. Как же! Ташеву разрешение дали, а мое заявление не принимают! Я в газету напишу. Ему гараж — и мне гараж! Это вам не в Штатах. «Форды», «Трабанты» — мы все равны!

Когда Константинов вышел из райсовета, его оштрафовали за стоянку машины в неположенном месте, и тут он совсем расстроился, прямо хоть плачь.

Константинов заметил Камена и Маляку в тот момент, когда выходил из «Трабанта», но поспешил

скрыться. Однако вскоре в дверь позвонили, еще раз, еще — очень продолжительно. Ну и мальчишки! Неловко, конечно, получилось, но жизнь есть жизнь. Ташева все равно не одолеть, так хотя бы для себя он выхлопочет разрешение. Ташеву что? Года через два-три купит новую машину, а он, бухгалтер Константинов, будет водить свой «Трабант» до гробовой доски. Такова его доля. Даже если в лотерею выиграет машину — опять будет всего лишь «Трабант». Каждый рождается под своей звездой. Один — лев, другой — рак. Впрочем, все это ерунда! При чем тут лев и рак? Уж как кому повезет.

Услышав, что дети спускаются по лестнице, Константинов почувствовал угрызение совести, пожалел ребят. Ну да ничего, подумал он: пусть учатся жизни.

4

Панта сновал по комнате в одних трусах. Часы пробили десять — пора! Мальчик достал чистую рубашку из гардероба, надел отутюженные темно-синие брюки и, встав перед зеркалом, провел ладонью по лицу — кожа гладкая, только усики чуть-чуть пробиваются. Панта надел свежие носки, а старые швырнул под кровать, потом обулся — ботинки блестели как лакированные. Кинул последний взгляд в зеркало, сложил тетрадку и засунул ее в задний карман. Уже в дверях Панта вспомнил, что не взял с собой денег, и вернулся.

Панта шел к Юлии — этим и объяснялись его тщательные сборы. Он был ей благодарен за желание позаниматься с ним, хотя и считал, что еще не родился тот человек, который смог бы вытянуть его по математике. В таком случае надо хотя бы внешне произвести хорошее впечатление. А может, отказаться от ее помощи?

Панта почувствовал, что Камена задело предложение Юлии, уж не подумал ли он… Юлия и в самом деле нравилась Панте, но после того как Камен доверил ему свою тайну… Раньше, правда, случалось — Панта то дернет девочку за волосы, то выбьет портфель из рук, но после признания Камена он держался с ней ровно.

Панта остановился перед киоском и положил стотинки на прилавок.

— Пачку «Солнца», — как можно более солидно произнес он, привстав на цыпочки, чтобы казаться выше ростом.

— Как тебе не стыдно, — укорила его продавщица.

— А что такое? — сразу включился в разговор какой-то мужчина, протянувший продавщице лев. — «Бэ-Тэ»!

Панта забрал свои стотинки и исчез, но от мысли купить сигареты не отказался, полагая, что для пущей важности надо бы иметь их — сигареты производят впечатление, особенно на девчонок. В бакалейном магазине возле кассы стояла небольшая очередь. Панта направился прямиком к кассе и положил стотинки перед кассиршей.

— «Солнце»!

— Эй, малыш! — крикнул кто-то сзади. — Ты очень спешишь?

— За сигареты выбивают без очереди, — вмешался продавец.

Выйдя из магазина, Панта вынул из пачки несколько сигарет, разломал их и бросил в урну.

Вскоре он вошел в подъезд красивого дома, где жила Юлия. Остановившись перед дверью, мальчик проверил, хорошо ли заправлена рубашка, пригладил волосы и только после этого позвонил.

Открыла Юлия.

— Точность — вежливость королей, — улыбнулась она. — Опоздал лишь на десять минут. — И пригласила Панту в свою комнату.