Война «ежей»

Братья Мормаревы

Никому из школьников и в голову не могло прийти, что Добрева может быть влюблена. А Маляка сделал именно такое открытие. Рядом с учительницей сидел молодой высокий мужчина. Еще горел свет, а он уже обнял ее. Свет погас, и она склонила голову ему на плечо. Маляка застал ее на месте преступления! Да, именно так! Застал на месте преступления! Пусть теперь вызовет его к доске, пусть спросит о чем угодно, хоть бы он и не знал урока. Пусть! Что она ему сделает?!

На следующий день Маляка получил ответ на свой вопрос. Учительница вызвала его к доске, а он совсем не знал

урока.

— Почему ты не выучил урок?

— Я вчера вечером был в кино, — сказал Маляка и замер: какое впечатление произведут на учительницу его слова.

— Ну и что же? И я была в кино.

— Я вас видел, — многозначительно произнес Маляка.

— И я тебя видела.

Добрева влепила Маляке двойку, такую двойку… Даже известие о болезни учителя труда не принесло ему радости, хотя два последних урока были как раз труд. Плохо ли уйти из школы почти на два часа раньше?!

— Что будем делать? — спросил Панта. — Еще очень рано.

— В нашем кинотеатре идет фильм «Путешествия Гулливера», — сказала Юлия. — Пойдемте?

Ребят было пятеро — Юлия, Камен, Маляка и еще одна девочка. Камену это предложение не понравилось. Ему во что бы то ни стало нужно было навестить дедушку в больнице. Жаль, что не сможет он пойти с Юлией в кино. Добрева вон ходит в кино!

— Камен, а ты? — спросила Юлия.

— Мне нужно пойти к дедушке.

— Обязательно сегодня? Сходишь в другой раз.

— Сегодня.

— Как хочешь, — рассердилась Юлия. — Панта, пойдем!

— Может, ты потом со мной посмотришь? — повернулся Камен к Панте.

— Если картина хорошая, я и с тобой посмотрю, — пообещал Панта. — Пойдем, Маляка!

Маляка отказался.

— А ты почему не пошел? — удивился Камен.

— Да я эту Юлию терпеть не могу. Смотрит на всех свысока.

На этот раз Камен не стал защищать девочку.

Мальчики вместе отправились в больницу, Маляка остался внизу, но дедушка Камена спустился на первый этаж, чтобы и его повидать, — он соскучился по всем. Чувствовал дедушка себя хорошо, операция прошла успешно, и через несколько дней врачи обещали его выписать.

Вернувшись домой, Маляка увидел в гостиной пружинный матрас зятя, ходившего по квартире в шлепанцах.

— Привет, шурин! — обратился он к Маляке.

— Мы шуринами стали? — Маляка был горд своим новым званием.

— Если женишься на моей сестре, — ответил зять, — и я буду твоим шурином, но ей уже двадцать два!

Услышав «двадцать два», Маляка вспомнил о двойке, которую он принес из школы. На этот раз он решил дневник не прятать. Кому сейчас нужен его дневник!

13

Дверь квартиры бабушки Гинки открылась, и на лестницу выскочил гордый, улыбающийся до ушей Тончо, в костюме ковбоя, перепоясанный широким поясом, на котором висели две кобуры с торчащими рукоятками пистолетов. Тончо хотел как можно скорее спуститься во двор, торопился, но двигался очень смешно: костюм был ему узок, и мальчик боялся, как бы он не лопнул по швам.

Выйдя во двор, Тончо увидел ребят, играющих в баскетбол. Спортплощадка была полностью готова,

и мальчики тренировались здесь каждое утро. Держа руки на пистолетах, Тончо встал в сторонке, подождал немного, но, увидев, что его никто не замечает, достал пистолеты и выстрелил. Выстрелы мигом, словно свисток судьи, прекратили игру, и ребята окружили Тончо.

— Откуда это у тебя?

— Папа и мама вернулись! — торжественно сообщил он.

— Здорово!

— Ты ли это, Тончо? — не сдержалась одна из соседок.

— Папа и мама вернулись! — радостно повторил Тончо.

— А что еще тебе привезли? — Соседка сгорала от любопытства.

— Очень много всего привезли, но сказали, чтобы я об этом не говорил.

— О-о-о, товарищ Ташев, — раздался с балкона голос Константинова. — С возвращением вас!

Ташев, отец Тончо, стоял на балконе, опершись о перила, и смотрел во двор, словно внизу проходила демонстрация, как на праздник Девятого сентября [8] .

8

Девятое сентября 1944 г. — день победы социалистической революции в Болгарии.

— Рад встрече, Константинов. Как твой «Трабант»?

— Все в порядке. А ты что, без машины?

— О машине не спрашивай, увидишь — закачаешься!

— Привез ее?

— Она в пути, — ответил Ташев.

На балкон вышла бабушка Гинка.

— Поздравляю, — сказала ей Худерова. — Твои приехали, теперь ты горя не будешь знать.

— Хорошо бы, — вздохнула бабушка Гинка.

— Дети-то как подросли, — заметил Ташев. — Настоящими мужчинами стали.

— Растут, — колко бросила Худерова. — И если родители за границей — все равно растут. Хорошо иметь дедушек да бабушек!

— Были бы живы и здоровы, — согласился Ташев.

— Очень хорошие у нас во дворе дети! — похвалила мальчиков бабушка Гинка. — И сумки мне помогали нести, и мусор выбрасывали, и с Тончо возились, и даже, скажу тебе, научили его самостоятельно мыться.

— Тончо! — позвал Ташев. — Иди сюда, я тебе дам кое-что для твоих друзей.

Тончо скрылся в подъезде и вскоре принес большую коробку шоколадных конфет. Ребята окружили его, и глаза у них разбежались — каких там только конфет не было!

— Вкусные.

— Очень вкусные, — согласился Маляка. — Как наша «Албена».

— Ну да, — возразил Камен.

— Честное слово, — сказал Маляка. — Папа кладет «Албену» в импортные коробки, никому это и невдомек. Гости едят и ахают от восторга.

Тем временем к мальчикам подошли две девочки из соседнего двора. Их тоже угостили конфетами. Потом примчались близнецы, взяли из коробки по две конфеты, Тончо даже прикрикнул на них:

— Вы что это хапаете?

— Мы взяли дедушке. — Стефчо тут же сунул обе конфеты в рот.