Война гармонии
Шрифт:
– Она всегда приходит пораньше, если ждет гостей. Да и папа тоже, – откликнулась Венда и, качнув креслице вперед, встала.
Джастин и Гуннар последовали ее примеру, так что вошедших в гостиную Крителлу и ее отца они встретили уже на ногах.
– Друзья, это мой отец, Дагуд. Папа, познакомься с Гуннаром и Джастином, – промолвила Крителла, улыбаясь юношам. – Надеюсь, с Вендой, моей матушкой Карнелой и тетушкой Эрлин вы уже познакомились?
– Твоей матушки мы еще не видели, она, наверное на кухне, – ответил
– А ты, смотрю, зажгла лампу, – промолвила Крителла, бросив на сестренку строгий взгляд.
– Ну и зажгла... у нас ведь гости.
– Это я установил правило: до заката свет у нас зажигают только в случае прихода гостей. А гости заходят к нам не так уж часто, – улыбнулся Дагуд. – А вы, молодые люди, не хотите ли помыть руки?
– Да, мы бы не прочь.
– Прошу сюда.
Дагуд провел гостей в кухонный альков, где находился второй умывальник.
– Обед скоро? – тем временем поинтересовался Дагуд, заглядывая на кухню.
– Помоете руки и за стол. Ждать долго не придется, – отозвалась стоявшая у плиты рослая худощавая темноволосая женщина.
– Давай теперь ты, – кивнул Джастин Крителле, когда Дагуд уже взялся за полотенце.
– Ты весьма учтив, – с улыбкой отозвалась девушка. Инженер улыбнулся в ответ, хотя предпочел бы, чтобы его находили не «весьма учтивым», а «весьма привлекательным».
– Венда, – окликнула Крителла сестричку, когда та бочком двинулась к столу.
– Что, и мне тоже?
– А как же! – в один голос ответили Дагуд и Крителла.
– Только и делаешь, что моешься, моешься... – пробормотала девчушка, неохотно направляясь к умывальнику.
Покончив с умыванием, все принялись рассаживаться.
– Джастин, устраивайся вон там, а Венда сядет рядом с тобой...
Инженер последовал указанию Крителлы, хотя ему куда больше понравилось бы сидеть на месте Гуннара, под боком у молодой Целительницы.
– Рассаживайтесь, во имя Тьмы, – заявила Карнела, выставляя на длинный дубовый стол две корзинки со свежеиспеченным хлебом и здоровенную супницу с похлебкой. – Все с пылу с жару.
Гости были представлены хозяйке и устроились за столом. Дагуд прокашлялся и нараспев проговорил:
– Во имя гармонии и следуя Равновесию, мы, собравшиеся ныне за сей трапезой, посвящаем себя и свои души поддержанию вящей гармонии в наших поступках и помыслах.
Завершив молитву, хозяин дома поднял глаза, улыбнулся и потянулся за черпаком, лежащим перед ним в серой глиняной миске.
– День сегодня выдался хлопотный, – промолвил он и зачерпнул из супницы ароматного дымящегося варева.
Аромат пряностей – перца, риалла и еще чего-то исключительно душистого – наполнил рот Джастина слюной. Когда супница оказалась перед ним, он, следуя примеру Дагуда, аккуратно наполнил свою миску густой смесью рыбы и овощей и повернулся к Венде:
– Сколько тебе положить, юная госпожа?
– Меня
– Стало быть, ты и получишь ровно половину. У нас, инженеров, глазомер точный.
– Посмотрим.
Гуннар закашлялся. Крителла усмехнулась, а потом промолвила:
– Ну, Джастин, не ударь в грязь лицом.
Юноша взялся за половник и, используя свое чувство гармонии, зачерпнул из супницы столько варева, столько требовалось, чтобы налить тютелька в тютельку половину миски.
– Неплохо, – снизошла до похвалы Венда. – Ты, надо думать, всем инженерам инженер.
– Венда! – окликнула дочь Карнела, и Джастин уловил в ее голосе холодок. – Ты бы лучше ела, пока все не остыло.
– Прошу прощения, магистр Джастин, – пробормотала девочка, потешно склонив рыжую головку.
Мать одобрительно кивнула.
– Не извиняйся, – отозвался инженер.
– Могу я попросить также ломтик хлеба? – спросила Венда.
– Сию минуточку, – отозвался Джастин, ухаживая за соседкой.
– В белом кувшине – красный сок, а в сером – темное пиво, – сообщила Крителла.
Джастин, разумеется, наполнил свою кружку из серого кувшина и слегка ухмыльнулся, заметив, как Гуннар укоризненно покачал головой.
– Как дела в порту? – полюбопытствовал Гуннар, глядя на Дагуда.
– Затишье – надо думать, из-за неладов в Сарроннине, – ответил Дагуд. – Давненько такого не бывало, чтобы по весне у причала швартовалось так мало судов. Только хаморианцы везут все подряд, как и прежде.
– Это потому, что их интересует только нажива, – фыркнула Эрлин. – Они прирожденные торгаши, для которых нет ничего святого.
– Плох тот торговец, который упустит свою выгоду, – со смехом возразил Дагуд. – Многие из наших купчин облапошат кого угодно ничуть не хуже хаморианцев.
– Ты часом не о семейке почтенного советника Рилтара? – поинтересовалась Эрлин.
– А хоть бы и о них. Старина Рилтар конкурирует с хаморианцами на их исконных маршрутах – и успешно, кстати, конкурирует. Говорят, он зашибает огромные деньги, – ответил Дагуд.
– А что нолдранцы? – продолжил расспросы Гуннар. – Говорят, будто тамошние купцы и по сию пору предпочитают Найлану Край Земли.
– Ага, говорят... – буркнул Дагуд. – Некоторые суда даже бросают там якорь, но не потому, что тамошний порт так уж хорош, а из-за ветров, дующих со стороны Нолдры. Толкуют даже, будто Совет собирается выделить средства на расширение старого порта на Краю Земли. Но уж это совершенная глупость. Хаосом рожденная дурь, и ничего больше. Достаточно взглянуть на сводки погоды, чтобы понять: число дней в году, когда гавань совершенно недоступна, возрастает с каждым десятилетием. У Края Земли нет будущего. Всего два года назад лидьярский колесный пароход налетел там кормой на мол!