Война гармонии
Шрифт:
– Хорошее у вас пиво.
– Если я не ошибаюсь, у вас на Отшельничьем лишь немногие пьют пиво.
– Пьют, но только не маги и не инженеры. Кажется, я единственный инженер, которому по вкусу этот напиток.
– Вот и хорошо.
– Многие думают иначе, особенно мой брат.
Помянув Гуннара, Джастин задумался о том, где он и удалось ли ему вместе с уцелевшими инженерами вернуться на Отшельничий. Конечно, случись с братом беда, Джастин бы это ощутил, хотя... Ни в чем нельзя быть уверенным полностью.
– Они воспринимают
Прежде чем он успел хоть что-то ответить, Юнкин поставил перед ним и Дайалой два плоских широких блюда с ароматной фруктово-ореховой выпечкой и пахучим сыром. Инженер уже успел забыть о том, что сыр вовсе не обязательно должен быть высохшим и безвкусным.
– Ты выглядишь проголодавшимся.
– Я такой и есть, – отозвался Джастин, после чего принялся за еду. Как только его бокал опустел, к столику подошел Юнкин и, не говоря ни слова, долил его наполовину. Джастин нахмурился.
– Что-то не так? – спросила его Дайала.
– Все прекрасно, но я не могу понять, откуда он узнал, что мне хочется еще пива?
– Он не узнал, а просто ощутил равновесие. Хочешь чего-нибудь еще?
– Нет, – ответил Джастин, медленно потягивая темное, прохладное пиво.
Он продолжал хмуриться, поскольку не мог отделаться от ощущения, что упустил нечто важное. Вопросов оставалось немало, но задавать их Джастин стеснялся, опасаясь выставить себя наивным глупцом.
– Пора в путь, – сказала Дайала, покончив с элем. – До Рибатты еще идти и идти.
Джастину показалось странным, что не раз помянутая матушка Юнкина так и не показалась, но куда больше удивило другое:
– Разве мы им ничего не должны?
– Конечно, должны. Я пошлю Дувалле ягод или варенья. А ты... Ты ведь знаешь кузнечное дело, не так ли? Надо будет познакомить тебя с Юалом. Он позволит тебе поработать у своего горна, а поскольку мастера по металлу у нас редки, любое изделие будет принято с благодарностью, – отозвалась Дайала, откинувшись на спинку стула и вытянув ноги.
– Не понимаю... как это у вас получается?
– Джастин, припомни свои ощущения при соприкосновении с Великим Лесом. Как это может не получится?
– Может быть, в некоторых отношениях я действительно как дитя, но прошу тебя, не надо говорить со мной загадками и снисходительным тоном, словно с самым невежественным и бестолковым ребенком на свете! – взмолился Джастин.
На самом деле он именно таким себе и казался – невежественным и бестолковым.
– Джастин, это вопрос равновесия. Если ты не отблагодаришь тех, перед кем в долгу, другие отреагируют на это соответствующим образом.
– Каким именно? Скажем, если я их никак не отблагодарю, кто-то из соседей мне об этом напомнит?
– Такое тоже случается, но только по отношению к недозрелым.
– К кому?
– К тем, кто не прошел испытание.
Джастин глубоко вздохнул:
– А
– Испытание делает недозрелого человека взрослым, настоящим друидом, – ответила Дайала, подняв на собеседника свои удивительные изумрудные глаза. – А состоит оно в том, что ты должен один, без чьей-либо помощи, пройти по Великому Лесу и пронести свое сознание.
– Это вроде того, что я попробовал тогда вечером? – спросил, поежившись, Джастин.
Дайала кивнула.
– И что, все друиды... – начал было Джастин. Дайала ответила:
– Из Наклоса можно уйти – и некоторые люди так и поступают. Но желающие остаться должны пройти испытание.
Джастин утер неожиданно взмокший лоб и продолжил расспросы:
– Ладно. Ну а если я пройду испытание и не расплачусь за услугу? Что тогда будет?
– Такого почти не случается, – пожала плечами Дайала. – Есть, конечно, забывчивые люди, но всегда существует способ напомнить.
– А если я не...
– Точно не знаю. Тебе может повстречаться лесной кот или змея с белой пастью. У Великого Леса свои способы поддержания равновесия.
– Значит, возможностей поживиться за чужой счет, на дармовщину, у вас маловато, – заметил Джастин, неожиданно ощутив себя балансирующим на краю бездонной пропасти.
– А почему должно быть иначе? Разве лучше, когда одни люди имеют возможность обманывать других или накапливают совершенно ненужные им для жизни богатства?
– Но не всякий человек имеет возможность...
– Разумеется. Но это понятно и Великому Лесу, и всем нам. Никто не станет требовать немедленной отдачи долгов у хворого или у кормящей матери. Но ведь на самом деле, в душе ты всегда знаешь, что правильно, а что нет. Чувствуешь. Разве не так?
– По-моему, это чувствуют не все.
– В Наклосе – все. Другие здесь не живут.
От рассудительной уверенности Дайалы на Джастина повеяло холодом. Молча разглядывая красивые обводы высокого бокала, он размышлял о пугающей системе всеобъемлющей и беспощадной справедливости. Надо же было ему так влипнуть!
– Ты обеспокоен, – промолвила Дайала, коснувшись пальцами его руки. – Это хороший знак, свидетельство того, что у тебя доброе сердце. Лес защищает добрых людей.
– Неплохо бы мне узнать побольше.
– Узнаешь. Но я не сомневаюсь в том, что ты будешь должным образом следовать равновесию и таким, каков ты сейчас.
Джастин молча вертел пивной бокал. У него такой уверенности отнюдь не было.
78
– Вот мой дом, – сказала Дайала, указывая вперед, где на прогалине стояла деревянная хижина, и поправила на спине котомку с хлебом и сыром, прихваченными из Рибатты. С тамошнего рынка, за скудность которого Дайала успела уже раза три извиниться перед Джастином.