Война haarp
Шрифт:
– Кроме того, необходимо установить дополнительное пилотское кресло в кабину лётчиков, со всеми системами связи и контроля ситуации, – продолжал Афанасий хладнокровно, убеждённый в справедливости своих претензий. – Мне нужен как прямой контакт с лётчиками во время полёта, так и прямая связь с центром.
– Резонно, – проворчал Дзюба.
– Ещё раз об оружии: если вы хотите, чтобы самолёт не сбили, установите дополнительно в носовой гондоле АСП.
– Что такое АСП? – спросила ещё одна женщина, присутствующая на встрече.
Когда
– Авиационная крупнокалиберная пушка, хорошо бы типа «ГШ-6-23М».
Присутствующие снова оживились, но обсуждать предложение Пахомова не стали.
– Продолжайте, – сказал Черняк.
– Нужна дополнительная защита экипажа от СВЧ-излучения. Если бы мы не сманеврировали, полёт мог закончиться печально.
– Всё? – спросил Черняк.
– Ещё кое-что по мелочи: нужны телекамеры внешнего обзора с высоким разрешением, нужна система датчиков для измерения интенсивности полей и излучений. – Афанасий подумал. – Кроме того, нужно, чтобы на комплексе могли работать все бойцы группы, а не только операторы. Для нас «Коршун» не должен оставаться тайной за семью печатями. Я тоже должен знать принципы его работы и на что он способен.
Глаза всех руководителей скрестились на лице майора, но он остался спокоен и деловит.
Черняк скупо улыбнулся.
– Полёт был, по сути, пробным, никто не предполагал никаких форс-мажорных обстоятельств. Мы обсудим ваши замечания, Афанасий Георгиевич.
– Вы свободны, полковник, – сказал Семёнов, давая понять, что он на стороне подчинённого, а его обращение «полковник», в то время как Афанасий носил пока погоны майора, говорило о том, что действия Пахомова оценены по достоинству.
Вечером в общежитие, где временно разместили всю группу, к счастью – в разных комнатах, прибыли старлей и капитан, довольные своей работой, и Афанасий объявил всем благодарность. А ранним утром Семёнов поднял его с постели и приказал доставить деда в Королёв.
– Он может не согласиться, – нерешительно сказал Афанасий.
– Убеди, – ответил полковник не терпящим возражений тоном.
В одиннадцать часов утра Афанасий и Дохлый были в Судиславле.
Деда внук обнаружил всё в той же мастерской, под которую Геннадий Терентьевич приспособил сарай. Увидев Афанасия, старик удивился и встревожился одновременно.
– Это что ещё за явление Христа народу? Ты ж обещался только летом заглянуть. Али случилось что?
В сарай заглянул Дохлый, – руки в карманах, – глаза старика переместились на него, и Афанасий представил сержанта:
– Семён Марин, мой дружбан.
– Ага, – сказал дед.
– Геннадий Терентьевич, – представил Афанасий деда. – Изобретатель и радиоинженер.
– Очень приятно, – осклабился Дохлый и шаркнул ножкой.
– Оглядись, – кивнул
– Есть, командир, – вальяжно отозвался сержант, развернулся на пятках и с независимым видом отправился на рекогносцировку.
– Что за клоун? – посмотрел ему вслед Геннадий Терентьевич.
– Сеня не клоун, – возразил Афанасий с улыбкой, – классный оперативник и хороший парень, а снайпер вообще от бога. Собирайся, изобретатель, в столицу поедем. Меня за тобой послали.
– На кой?
– Ты уже забыл, что всучил мне неймс? Эксперты хотят от тебя разъяснений.
– Эксперты? – оживился Геннадий Терентьевич. – Значит, ты отдал им мою загогулину?
– Мне мой непосредственный начальник рассказывал, что он демонстрировал неймс высшим чинам нашей конторы, и они понаделали кучу дыр в заборе, уничтожили два мусорных бака и старый прицеп. Могли и больше, да аккумулятор сдох. Эффект был ошеломляющий. Так что двигаем.
– Да как же я тут всё брошу? – озадачился старик. – Дом, хозяйство, огород… мастерскую. За ними же уход нужен.
– Не думаю, что твоя командировка затянется, – успокоил его Афанасий. – Покажешь чертежи, если они есть, объяснишь принцип действия и домой.
– Ну, ежели так…
– Не спеши, собирайся с толком, чувством и расстановкой, запереть всё надо основательно, договориться с соседями, чтобы присматривали. С кем ты в хороших отношениях?
– Да со всеми.
– И с Кыриком тоже?
– А что с ним делить? Он не мой внук.
– Не слишком ли ты добрый, дедуля?
– Так ведь доброму жить легче, – хитровато усмехнулся Геннадий Терентьевич. – Он всех жалеет, прощает, получает обратку – такие же добрые чувства. Злой всех ненавидит, горит злостью, а вместе с мыслями у него горят нервы и в конце концов жизнь.
Афанасий покачал головой.
– Постарел ты, однако. Помню, как ты меня ремнём по попе жаловал и в угол на крупу ставил.
– Так ведь по делу! Человека из тебя растил.
Афанасий засмеялся, обнял деда, чмокнул в седую прядь на виске.
– Я тебя люблю! Со старшим Ходченковым ты в ладах, надеюсь?
– С Мишкой? Нормальный мушшына, – пошутил Геннадий Терентьевич. – Вместе на рыбалку ездим изредка на его тарахтелке.
– Что за тарахтелка?
– У него «Смарт», только мы вдвоём и влезаем.
– Понятно, я к нему сейчас зайду, заодно с его племянницей повидаюсь.
Дед хитро прищурился, и Афанасий торопливо перевёл разговор в другую плоскость:
– Кстати, Кырик со своими дуболомами больше не досаждает?
– Приступ сердечный у Кырика случился, – ответил Геннадий Терентьевич. – Аккурат на следующий день, как ты уехал. Говорят, упился бугай вусмерть, слишком много на грудь взял. Еле откачали. Зато у нас тихо теперь.
– Как говорится, каждому по заслугам воздаётся. Мне его не жалко, как жил бандитом, так и умрёт бандитом. Ну, я пошёл к соседям.