Война хаоса
Шрифт:
И даже поплакать нельзя — ожоги еще очень болят.
— Когда ты молчишь, — говорит Ли, — мне кажется, что ты читаешь мои мысли.
— Извини… — Я отвожу глаза и кашляю в кулак. — Я просто очень волнуюсь. Хоть бы сегодня все прошло нормально!…
— Перестань себя корить. Ты защищала Тодда, вот и все. Если бы для спасения моей мамы и сестры пришлось развязать войну, я бы ни минуты не сомневался.
— Но на войне не сводят личных счетов, — говорю я. — Это плохо, это мешает трезво мыслить.
— Какая же ты
— Ли…
— Я только хочу сказать, что ему страшно повезло: ради него кто-то готов пожертвовать целым миром. — В Шуме Ли появляется неловкость, он гадает, как я восприняла его слова. — Только и всего.
— Он бы сделал ради меня то же самое. — тихо произношу я.
Я тоже, говорит Шум Ли.
И я знаю, что это правда.
Но разве у тех, кто гибнет по нашей милости, не найдется столь же верных защитников?
И за кем тогда правда?
Я прячу лицо в ладонях. Голова кажется жутко тяжелой. Каждый день госпожа Койл испытывает новые средства от инфекции, и каждый день мне ненадолго становится лучше, но потом лихорадка начинает бить с новой силой.
Смертельно, думаю я.
А до прибытия каравана еще несколько недель, и не факт, что у них найдется средство…
Внезапно в динамиках громкой связи раздается треск, от неожиданности я даже подпрыгиваю. А потом удивленный голос Брэдли произносит:
— У них получилось!
Я поднимаю голову:
— Что?
— Они схватили спэкла. На севере.
— Но ведь… — Я лихорадочно перевожу взгляд с экрана на экран. — Еще рано! Взрыва не было…
— Это не Симона. — Брэдли растерян не меньше моего. — Это Прентисс. Мы не успели начать операцию, а он уже поймал спэкла!
[Тодд]
— Госпожа Койл взорвется от злости, — говорю я, пока мэр пожимает руки все новым и новым солдатам, подходящим к нему с поздравлениями.
— Как ни странно, меня это ничуть не беспокоит, Тодд, — отвечает он, купаясь в лучах славы.
Рота солдат, которую мэр отправил на север сразу после первых сражений, никуда не делась. Все это время они сидели на месте, бездельничали и терпели насмешки спэклов, которым регулярно удавалось пробираться мимо и совершать набеги на город.
Госпожа Койл о них забыла. Брэдли и Симона тоже. Да и я, если честно, забыл.
А мэр — нет.
Он следил за подготовкой севодняшнего плана и согласовал с госпожой Брэтит место и время ложного взрыва на южной дороге. Как и было задумано, спэклы решили напасть с севера — мы очень старательно делали вид, что наблюдаем за югом, — и выслали в сторону города первый небольшой отряд. Он должен был прошмыгнуть мимо нашей роты, как делал уже десятки раз…
Но
Мэр разместил солдат на точно просчитанных позициях, те мгновенно окружили противника и расстреляли вражеский отряд, оставив в живых только двух спэклов.
Уже через двадцать минут пленников провели через город под Рёвликующей армии. Мистер Тейт и мистер О’Хара отвели их в конюшни за собором и стали дожидаться мэра — тому еще надо было принять поздравления всего Нью-Прентисстауна.
Мы медленно продвигаемся с ним через толпу: каждый хочет пожать мэру руку, похлопать его по плечу и выразить свое восхищение.
— Мог бы хоть мне сказать! — сердито кричу я сквозь всеобщий гвалт.
— Ты прав, Тодд. — Он даже останавливается на секунду, чтобы заглянуть мне в глаза. — Зря я тебя не посвятил, извини. Обещаю, впредь такое не повторится.
Как ни странно, он говорит бутто от всего сердца.
Мы пробираемся дальше сквозь толпу и наконец подходим к конюшням.
У входа нас поджидают две разъяренные целительницы.
— Я требую, чтобы нас впустили! — заявляет госпожа Надари, а госпожа Лоусон согласно фыркает.
— Ваша безопасность превыше всего, дамы, — улыбается им мэр. — Мы не знаем, насколько опасны схваченные спэклы.
— Сейчас же, — рычит госпожа Надари.
Но мэр только улыбается в ответ.
А вместе с ним улыбается целая армия.
— Я только зайду и посмотрю, все ли спокойно, договорились? — Мэр обходит целительниц стороной, и их тут же оттесняет строй солдат.
Я вслед за мэром вхожу в конюшни.
Мое нутро сразу сжимается в тугой комок.
Потомушто внутри — два привязанных к стульям спэкла. До боли знакомая поза…
(1017-го тут нет, и я даже не знаю, радоваться этому или огорчаться…)
Один спэкл с ног до головы перемазан алой кровью, лишайник сорван и валяется на полу. Однако голову он держит прямо, глаза широко открыты, а в Шуме — сотни вариантов страшной мести за то, что мы сделали…
Но спэкл рядом с ним…
Спэкл рядом с ним больше вапще не похож на спэкла.
Я открываю рот, чтобы заорать, но мэр делает это первым:
— Что вы тут устроили?!
Я потрясенно умолкаю.
Все вокруг тоже.
— Мы решили задать им несколько вопросов, сэр, — отвечает мистер О’Хара, вытирая окровавленные руки. — И многое успели узнать. — Он показывает на переломанного спэкла. — Пока вот этот, увы, не скончался от полученных травм…
В воздухе проносится знакомый свист, которого я давно уже не слышал, — оплеуха, Шумная пуля, — и мистер О’Хара, дернув головой и корчась в судорогах, падает на пол.
— Мы тут за мир боремся! — орет мэр на остальных солдат, потрясенно и испуганно глазеющих на него. — Разве я разрешал пытать пленников?!