Война и люди
Шрифт:
Огромную роль в подготовке к наступлению играли политорганы 18-й армии. Они развернули конкретную партийно-политическую и организационную работу с широким размахом, во всех звеньях снизу доверху.
Вот некоторые факты. В период наступления в Карпатах работники отделения агитации и пропаганды поарма прочитали в частях и подразделениях более 300 лекций. Активно помогали в этом и лекторы нашего Дома Красной Армии. Они прочитали за это время более 200 лекций и докладов. Развернули работу дивизионные и корпусные агитколлективы.
В связи с тем что армия в тот период пополнялась главным образом за счет местного населения, политорганы по указанию поарма
В период подготовки к Карпатской операции кинопередвижки более трехсот раз «прокрутили» фильм «Суворов». На примере суворовских «чудо-богатырей», поразивших мир своим беспримерным переходом через Альпы, командиры и политработники (они выступали перед сеансами, после демонстрации фильма завязывали беседы) учили воинов науке побеждать. Кинофильм «Суворов» полюбился солдатам. В шутку они говорили: «Теперь с нами в Карпатах сам Александр Васильевич Суворов воюет. Дело пойдет — ведь он ни одного сражения не проиграл!»
Действенность, оперативность, умение дойти до каждого бойца, узнать его нужды — таков был стиль работы поарма. Этот боевой стиль постепенно перенимали политотделы корпуса, дивизий, низовые партработники.
Пропагандист, агитатор говорили людям не только об исторической освободительной миссии Красной Армии, но и учили их вязать вьюки, ориентироваться в горах, пользоваться простейшими альпинистскими приемами транспортировки раненых и многому другому.
Активную роль сыграла в подготовке наступления и печать. «Дивизионки», армейская газета «Знамя Родины» стали пропагандистами всего передового, нового, солдатской трибуной. В одной роте сконструировали деревянный станок для пулемета, весящий всего 4,6 килограмма, очень удобный для действий в горах. Армейская газета оперативно напечатала статью об этом станке, и вскоре это новшество получило постоянную прописку в армии. Также с помощью газет получила широкое распространение портативная тележка для транспортировки раненых, боеприпасов, продуктов. Дивизионная и армейская печать пропагандировала способы вытягивания орудий на высоты с помощью блока, ворота и трактора, рассказывала, что, если грузовик «студебеккер» не может вытянуть на высоту прицепленное к нему орудие, нужно погрузить орудие в кузов, и задача будет выполнена. Работники поарма, покора, дивизионных политотделов вовсе не чурались так называемых «хозяйственных дел», поскольку они в горах имели особое, принципиальное значение. Так, например, они провели большую работу по проверке обозов и изъятию из них всего лишнего, не предусмотренного штатом и табелями. В результате обозы войсковых частей стали мобильными, пригодными для передвижения в горах. Была также проведена проверка наличия у бойцов индивидуальных пакетов, состояния вещевого обеспечения и продовольственного снабжения личного состава. Итоги этих проверок были доложены Военному совету армии и Военному совету фронта.
В эти дни много и плодотворно потрудились политработники корпуса. Они вместе с командирами изучали людей, помогали отбирать в разведку самых бесстрашных, хладнокровных, находчивых солдат, подбирали в разведывательные
Политотдельцы и пх товарищи в подразделениях работали, памятуя о главном — подмечать и подхватывать ценную инициативу воинов, помогать им овладевать ратным мастерством. Иной раз вроде нескладно выступает солдат, а мысли-то золотые. До сих пор, например, памятен мне семинар парторгов разведподразделений, на котором младший сержант Фоменко выступил со страстным призывом:
— Разведчику, как пять своих пальцев, знать карту, знать географию Карпат. Познавать эту самую географию не из школьных учебников, а разодранными в кровь локтями и коленками!
Потом этот клич «Знать географию Карпат!» прозвучал на всех слетах разведчиков.
На одном из таких слетов я услышал имя своего старого знакомого старшего сержанта Николая Никитина. Выступавший — парторг роты — говорил о том, что у них в каждой разведывательной группе есть коммунисты.
— Уж мы с командиром роты об этом позаботились. И знаете, товарищи, как здорово получилось. Вот старший сержант Никитин хотя бы. Он же в своей группе главный запевала.
В перерыве я поговорил с парторгом.
— Никитин для нас прямо-таки находка, товарищ полковник,— рассказывал тот,— Попросился он в разведку — взяли. Знали, что парень очень бойкий, палец в рот не клади. Но не думали, что из него такой талантливый разведчик получится. Он со своими товарищами уже шесть «языков» доставил. Сейчас новичков уму-разуму наставляет. Только замполит его иногда поругивает. Говорит, все у тебя шуточки да прибауточки. А разведка — дело серьезное.
Я вспомнил, как Никитин в медсанбате объяснял мне причину своего ранения, и невольно усмехнулся.
В те дни, когда полк Дружинина готовился к штурму «зловредной горушки» 810,0, я наведывался сюда, чтобы проверить, как идет подготовка.
В лесу царил полумрак. В лунном свете все казалось зыбким. Темные кроны деревьев перечеркнули крохотную полянку призрачными тенями. Время от времени круто взмывала в небо осветительная ракета, и тогда тени становились резче, контрастнее. Красные искры трассирующих пуль чиркали по верхушкам деревьев (с соседней высоты с чисто немецкой методичностью строчил крупнокалиберный пулемет). Вдруг я услышал хохот. Подошел к группе солдат. Остановился за деревом. В центре тесного кружка сразу увидел Никитина. Он сидел на сложенной вчетверо плащ-палатке и увлеченно рассказывал:
— ...И вот один фашист говорит другому:
«Хреновая у русского Ивана разведка. Местности ихние разведчики не знают, по карте не понимают. Вчера, говорит, пробрались они к нам и заблудились. Тырь-пырь, а к своим позициям дороги не сыщут».
А тот, второй фашист, спрашивает:
«Ты-то откуда знаешь?»
«Ну как же. Они ж, когда назад пошли — трех наших солдат и офицера прихватили. Заместо проводников».
Слушатели вновь захохотали. Но Никитин, увидев меня, вскочил и подал команду «Смирно!».