Война и мир Дмитрия Медведева
Шрифт:
За неделю до выборов в нынешнем 2009 году я удивлялась, что ответственные товарищи с полным спокойствием взирают на еженощные беснования сторонников Мусави в Тегеране (в других городах ничего такого не происходило, вопреки мнению блогеров). И ответственные товарищи с нордической отрешенностью указывали мне, что мы в своей стране уже дважды допустили то, что поражало мир, сочувствующий нам. Первое – перестройку, переворот 1991 года и развал страны против воли ее граждан. Второе – согласие Путина уйти и передать власть.
– Мы совершали ошибки, – сказала я.
– Мы тоже имеем право на ошибку, – сказал мне человек чрезвычайно высокого положения. И посмотрел на
Когда на пятничной молитве в Тегеранском университете 17 июля после почти трехнедельного затишья митинговой активности прозвучали лозунги «Смерть России» и «Смерть Путину», это стало последним мазком к портрету оппозиции.
Немаловажно, что проповедь произносил Рафсанджани. [8] Именно он стал инициатором нового витка активизации протестов. Он вновь заговорил о спорности итогов голосования, хотя был проведен открытый пересчет десятипроцентной выборки голосов, не давший никаких разночтений с итогами. В первых рядах молящихся стоял Мусави. Он лишь смотрел долу и никаких речей не произносил.
Что же это за тема – антироссийская риторика?
Да, у большинства иранцев есть определенная обида на Путина, который во время визита в Иран лично пообещал, что Бушер будет достроен. Но работы не ведутся, хотя все деньги выплачены.
8
Некоторые наблюдатели полагают, что новое давление оппозиции после трех недель затишья связано с тем, что Рафсанджани сигнализирует: введите моих людей в правительство, если не хотите продолжения беспорядков. Поэтому он так по-ирански неделикатно выступил на пятничной молитве в Тегеранском университете. За митинговой суетой забылось, что вместе с президентом 12 июня народ выбирал членов Совета аятолл, которые избирают рахбара. Совет этот возглавляет Рафсанджани. Популярность этого человека в народе ничтожна. Лишь немногие богословы его поддерживают, хотя в самом Совете он все еще многое может.
Да, некоторые особо оголтелые ненавистники Ахмади шипели ненавистью, когда узнавали, что я из России. Им не нравилось, что Россия поздравила Ахмадинежада с победой. Им не нравилось, что он поехал на саммит ШОС в Екатеринбург, хотя саммит готовился за полгода до выборов. Им не нравилось, что Россия поставляет тонны вооружений в Иран и спонсирует ядерную программу Ирана (именно так – и возражения не принимались).
Но иранцы – это иранцы. Прошипев мне все это, люди переходили к благодушному выяснению, что я успела повидать в Иране и как мне тут вообще.
Большинство же сохраняет громадную симпатию к русским.
Эта симпатия родилась не сейчас. И пережила и не такие испытания.
В Персию бежали старообрядцы в ходе царских гонений XVII–XVIII веков. Старообрядцев так полюбили, что конвой шаха набирался именно из них. Именно они научили персов пить чай из самовара и солить огурцы. В отличие от России самовар здесь есть в каждом доме.
В Персию бежала белая эмиграция. Ее потомки живы и поныне.
Персам не понравилось совещание союзников в Тегеране в 1943 году, не понравилось
Красной армии. Очень не понравилось вторжение в Афганистан.
Имам Хомейни сказал в свое время, что СССР хуже США и Англии вместе взятых. Но как только закончилась оккупация Афганистана, иранцы изменили отношение к северному соседу. Любопытно, что еще при жизни имама по иранскому телевидению стали показывать классику советского кинематографа о революции, Ленине и войне.
Иран ни разу, в отличие от прочих исламских стран, не сделал запроса к российским властям о том, что творится на Кавказе с 1994 года. Возможно, это большой внешнеполитический просчет Ирана, тем не менее это так. Ни одной претензии по поводу убийств, пыток, разорений, бомбардировок мирных жителей.
Удивительно и другое обстоятельство: Иран сохранил полный нейтралитет во время войны в Таджикистане, не оказав мусульманам-единоверцам, говорящим на том же персидском языке, даже моральной поддержки. Возможно, это второй внешнеполитический просчет.
Тем более что в ответ Иран не получил от России ни достроенной атомной станции, ни обещанных многократно вооружений, ни внятной международной поддержки, ни даже голосования против санкций в СБ ООН. Ничего.
Зато Иран получил от России к 19-й годовщине смерти имама официальный запрет «Завещания» Хомейни – главной книги Исламской революции. Этот труд в
России был признан экстремистской литературой по суду в особо оскорбительной форме. Провинциальный суд города Городище в Пензенской области рассмотрел заключение двух малосведущих женщин (лингвиста и психолога) и принял постановление, которое признано Министерством юстиции обязательным на всей территории России. Порядок таков, что когда решение суда становится известным, юридически оспорить его уже невозможно.
В библиотеке Мешхеда, где хранятся самые древние в мире списки Корана, уцелевшие от пожаров и войн древнейшие памятники культуры и науки, хранитель выслушал всю эту фантастическую историю, всплескивая руками и не веря своим ушам. Он распорядился, чтобы мне принесли «Завещание» Хомейни, а сам повел меня по залам.
– Смотрите, вот у нас Маркс и Ленин на всех языках. У нас эти книги никогда не были запрещены, даже когда советские танки стреляли по нашим солдатам.
Мне принесли «Завещание». И я заверила моего собеседника, что спокойно привезу домой эту книгу, потому что она издана под другой обложкой и другим издательством. А значит, под запрет не подпадает.
Но кроме запрета трудов имама некоторые весьма влиятельные силы в Россия огрызаются и менее безобидно. К сожалению, очень трудно идентифицировать те источники, из которых исходят приказы проводить подобные явно показательные акции.
Так, время от времени, преимущественно в Поволжье, становятся достоянием гласности дела, в ходе которых мусульман обвиняют в подготовке неких предотвращенных террористических актов. При этом в СМИ распространяется информация, что эти «террористы» будто бы обучались на территории Ирана. В судах эти обвинения отпадают, но ведь следователи над ними работают.
И третий фактор, совсем из другой области. Из доклада в доклад разных уровней подготовки (от докладов ООН до докладов Госнаркоконтроля) переходит некий тезис о том, что треть наркотрафика из нынешнего Афганистана следует через Иран. Это ложь. Достаточно хотя бы поверхностно ознакомиться с тем, как этому по-настоящему жестко противостоит Иран, чтобы понять, что такой трафик просто невозможен в этой стране – ни его треть, ни пятая часть, ни десятая через Иран не проходит.