Война и мир. Первый вариант романа

Толстой Лев Николаевич

В это время зазвучали последние аккорды увертюры, застучала палочка капельмейстера, стоявшие сели, и поднялась занавесь.

На сцене были ровные доски посередине, с боков стояли крашеные картоны зеленым, долженствовавшие представлять деревья, из-за картонов, под лампами, высовывались мужчины в сюртуках и девушки какие-то, позади был очень дурно нарисован какой-то город — такой, какие всегда бывают на театре и никогда не бывают в действительности. Наверху были протянуты полотна. На досках сидели какие-то барышни в красных корсажах и белых юбочках, а одна в шелковом белом платье сидела особо, и все они были одеты, как никогда в действительности и всегда на театре. И все они пели что-то. Потом

в белом девица подошла к будочке, и к ней подошел мужчина в шелковых в обтяжку панталонах, с пером и кинжалом и стал что-то ей доказывать, хватать за голую руку, перебирать пальцами по руке и петь. Наташа, как ни редко бывала в театре, знала, что все это так будет, и не интересовалась тем, что было на сцене. Она вообще мало любила театр, а теперь, после деревни и в том серьезном настроении, в котором она была, все это ей было скучно и неинтересно. В одну из самых тихих минут, когда любовник в обтянутых панталонах перебирал пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая такта начать, скрипнула дверь партера, и зазвучали шаги с легким поскрипыванием сапог по ковру партера на той стороне, на которой была ложа Ростовых.

Элен обернулась и, улыбаясь, дружески кивнула входящему. Наташа невольно посмотрела по направлению глаз графини Безуховой. К ним подходил Анатоль Курагин, тот самый красавец, кавалергард, которого Наташа тогда заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одним эполетом и аксельбантами. Он шел ухарски ускоренной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном его лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселья. Не одни Элен и Наташа, но и многие дамы и мужчины оглянулись на него, когда он, не торопясь, слегка поскрипывая сапогами и побрякивая шпорами и саблей, шел по наклонному ковру коридора.

Несмотря на то, что действие шло, он не торопился сесть, а, оглядываясь кругом и заметив Наташу, на которую он два раза взглянул, подошел к сестре, тряхнул ей головой и, наклонясь, прошел опять, указывая на Наташу. «Кто это?» И Наташа слышала или видела по движению его губ, что он сказал: «Прелестна!» Потом он прошел в первый ряд и сел подле Долохова.

— Как похожи брат с сестрой, — сказал граф. — Одна кровная порода! — сказал он.

В антракте все опять встали в партере, перепутались и стали ходить и выходить. Борис прошел в ложу Ростовых очень просто и учтиво принять поздравления и, приподняв брови, с рассеянной улыбкой передал Наташе и Соне просьбу его невесты, чтобы они были у нее на свадьбе. Еще несколько мужчин входили и выходили в ложу Ростовых. Ложа Элен заполнилась и окружилась самыми знатными и умными мужчинами, и Наташа слышала из нее урывки утонченных разговоров.

Анатоль Курагин, который интересовал Наташу, насколько интересует всякую женщину мужчина, имеющий репутацию повесы, стоял весь этот антракт впереди у рампы и, глядя на ложу Ростовых, говорил с Долоховым, и Наташа знала, что он говорил про нее.

В середине рядов Наташа заметила большую толстую фигуру с очками, которая стояла, оглядывая наивно ложи. Это был Пьер. Встретившись глазами с Наташей, он кивнул ей, улыбаясь. И в это же время Наташа увидала, что по направлению к Пьерy шел Анатоль, как по кустам, по толпе, раздвигая ее перед собою. Анатоль подошел к Пьерy и стал что-то говорить, глядя на ложу Ростовых. «Наверное, пари держу, просит Пьерa, чтобы представить его нам», — подумала Наташа. Но Наташа ошиблась. Анатоль вышел один из партера и опять вернулся только тогда, когда уже сели на места. Проходя мимо их ложи, Анатоль небрежно повернул прямо к ней свою красивую голову, и ей показалось, что он улыбнулся. Потом она слышала его голос в ложе сестры, что-то шептавший ей.

Во

втором акте были картоны, изображающие какие-то монументы, и дыра в полотне, изображающая луну, а абажуры ламп подняли, и стали играть в басу трубы и контрабасы, и в черных мантиях стали ходить люди, и пришло много справа и слева, и стали опять махать руками, а в руках у них было что-то вроде кинжалов, потом прибежали еще какие-то люди и стали тащить девицу прочь, но не утащили сразу, а она долго с ними пела, а потом уже ее утащили, и за кулисами ударили три раза в кастрюльку, и все очень этого испугались и стали на колени и опять пели очень хорошую молитву.

Во время этого действия Наташа, всякий раз как взглядывала в партер, видела Анатоля Курагина, перекинувшего руку через спинку кресла, смотревшего на нее; ей становилось неприятно и беспокойно от этого взгляда.

Как только кончился акт, Элен встала, повернулась к ложе Ростова, пальчиком в перчатке поманила к себе старого графа и, не обращая внимания на вошедших к ней в ложу, начала, любезно улыбаясь, говорить с ним.

— Да познакомьте же меня с вашими прелестными дочерьми, — говорила она, — весь город про них кричит, а я их не знаю.

Наташа, краснея, присела ей. Ей приятно было знакомство и похвала этой блестящей красавицы.

— Я теперь тоже хочу сделаться москвичкой. И как вам не грех зарыть такие перлы в деревне?

Элен по справедливости имела репутацию обворожительной. Она могла говорить то, чего не думала, а в особенности лесть, совершенно просто и натурально.

— Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться вашими дочерьми. Я теперь здесь ненадолго, и вы тоже. И я постараюсь повеселить ваших. — Графиня Алена Васильевна спросила о князе Андрее Болконском, тонко намекая этим, что она знала отношения его к ним, и попросила, чтобы ей лучше познакомиться, позволить одной из дочерей посидеть остальную часть спектакля в ее ложе, и Наташа перешла в ложу Элен.

В третьем акте был представлен дворец и картины, особенно дурно нарисованные, так дурно, как только бывает на театре, и царица и царь, которые оба очень дурно пели, пропели что-то по сторонам и сели на трон. Она была, тоже и он, в дурном платье, и очень грустны. Но они сели. Справа вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами и стали танцевать все вместе, кружиться, а потом скрипки заиграли, одна отошла на угол, поправила корсаж худыми руками и стала прыгать и скоро бить одна об одну толстыми ногами.

В это время Наташа заметила, что Анатоль смотрел в трубку на нее и хлопал и кричал. Потом один мужчина стал в угол, заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко (мужчина этот был Duport, получавший шестьдесят тысяч рублей серебром за это искусство), семенить ногами, и все стали хлопать и кричать, и мужчина стал глупо улыбаться и кланяться. Потом еще плясали другие, и потом опять один из царей закричал что-то под музыку, и стали петь. Но вдруг, само собой разумеется, сделалась буря, и все побежали и потащили опять кого-то.

Еще не успело все это кончиться, как вдруг в ложе пахнуло холодом, отворилась дверь, и в ложу вошел Пьер, и за ним, нагибаясь и стараясь не зацепить кого-нибудь, улыбаясь, вошел красивый Анатоль. Наташа была рада Пьерy и с той же радостной улыбкой обратилась к Курагину; когда Элен представила его, он подошел к Наташе, низко пригибая к ней свою надушенную голову и говоря, что он желал иметь удовольствие это еще с бала Нарышкиных 1810 года.

Анатоль Курагин говорил просто, весело, и Наташу странно и приятно поразило, что не только ничего не было такого страшного в этом человеке, про которого так много рассказывали, но что, напротив, у него была самая наивно-веселая и добродушная улыбка.