Война и Страсть
Шрифт:
Элайджа приподнимает ее голову и смотрит в ее глаза, в которых постепенно затухает огонь жизни. Он не сможет потерять ее. Оказалось, он способен причинять боль, тому, кто любил ее. Он виноват в том, что его брат причинил боль его возлюбленной. Он должен исправить все. Он должен спасти ее.
— Жалкое зрелище…
Клаус ухмыляется, наблюдая за всем этим. Он действительно считает это жалким зрелищем, но у него больше общего с Кетрин Пирс, чем он думал. Она вся дрожит и ее тело слабое и капельки пота стекают с ее лба. Клаус мечтал, что однажды он будет наблюдать за тем, как Кетрин Пирс умирает. Медленно и мучительно.
— Ты действительно любишь моего брата. Я позволю тебе остаться, рядом с Элайджей. Если счастье моего брата заключается в том, чтобы ты дышала, то ты будешь дышать…
Элайджа берет Кетрин на руки, и может не во всех историях счастливый конец, но в этот раз судьба позволит им быть счастливыми. Их сердца разбиты. Их души в трещинах. Им больше нечем любить. Но, у них появился шанс. Шанс, которым они правильно воспользуются.
— Спасибо, брат…
Обернувшись, шепчет Элайджа, видя, что Клаус одобрительно кивает ему, и Элайджа кивает брату в ответ. Унося Кетрин в их комнату Элайджа понимал, что судьба дала им последний шанс. Шанс на счастье. Шанс на искупление. Элайджа верит в то, что на этот раз все будет иначе. На этот раз они обретут свое счастье, а пока он будет рядом с ней. Пока он будет лежать радом с ней, дожидаясь ее пробуждения. Он будет ждать ее. Всегда.
* Франция - Венгрия. *
Когда Клаус видит, что Ребекка настроена решительно и не слушает очередную лекцию Элайджи о семье, то понимает, что отпускать ее одну на фронт нельзя. Нельзя, потому что Ребекка глупая и совершает необдуманные поступки, он уж знает свою сестру.
— Если ты так боишься за меня, Элайджа, то идем со мной. Хотя, с кем я разговариваю! Ника уже не спасти, а ты по-прежнему веришь в искупления нашей семьи.
— Сестра, прошу тебя. Обдумай все.
— Я ухожу, Элайджа, а ты продолжай жить жалкой жизнью вместе с Ником. Пока Мир в опасности я не буду спокойна.
Ребекка бросает свои вещи в военный вещмешок и когда она отстраняется от брата, то походка такая уверенная-уверенная. Она все решила.
— Мы уходим.
Клаус проходит мимо, почти не посмотрев на сестру, только сжимает в руках свой вещмешок и словно понимает, что Ребекка улыбается. Ребекка добилась своего.
На следующие две недели Никлаус забывает о выходке сестры, и о том, что вместо уютного дома с постелью, Клаус спит в окопе французской армии. Две ушло на переезд и, чтобы добраться до Венгрии. Природа пробуждается. Талый снег обратился в грязь, и Клаус Майклсон думал, что грязь и в его жизни. Ребекка совсем не глупая возможно, немного наивная, возможно, позволяет собой пользоваться, но она не глупая, и понимает, что ее брат все еще злиться на нее.
Она улыбается,
— Спасибо…
Клаус отчетливо слышит : ” Спасибо” из уст своей сестры, и понимает,т как тяжело ей было произнести эти слова благодарности. Он знает, что она любит его, как брата, даже, когда ненавидит.
— Готова к бою за Берлин, Ребекка? Мы обязательно будем в Берлине, как победители.
— Я и не сомневаюсь, Ник.
Ребекка мило улыбается брату, садясь рядом с ним.
Элайджа с ног до головы измазан чужой кровью приближаясь к брату и сестре. Очередной бой окончен, и Элайджа вернулся.
— Добро пожаловать на фронт.
Говорит Клаус и довольно ухмыляется, глядя сверху вниз на брата. Ребекка поправляет свои волосы и тяжело вздыхает.
— Я думаю, что это было необходимостью.
Элайджа смотрит на брата, бессмертного первородного гибрида с развитой паранойей, который, мог прекратить все это, но больше не пытается разобраться в этой войне как. Клаус по-прежнему вырвал сердце, ломал все кости, но у него нет цели. У него нет цели победить. У него есть цель закончить все это.
*Вашингтон. *
В руках Кетрин бокал виски, который она не выпускает из рук. Алкоголем она пытается уничтожить мысли в своей голове.
— Разве ты не должна быть на той вечеринке, - знакомый голос, услышав который Кетрин оборачивается.
— Алекс, очередная вечеринка в честь победы в Венгрии, - ее горло обжигает пятилетний виски. — Скучно…
Кетрин молчит,когда Алекс уходит в свою комнату.Пирс ухмыляется в своей собственной манере.
— Я устала бороться.
Признание, слетевшее с ее уст, эхом разносится по комнате. Она призналась в это. Призналась, что устала бороться. Призналась, что устала просыпаться по ночам из-за того, что ей снится Элайджа. Призналась, что готова бросить все и уехать, чтобы быть рядом с Элайджей. Призналась, что готова переступить через свою гордость, чтобы быть рядом с ним. Призналась, но уже слишком поздно. Кетрин берет себя в руки, стараясь казаться невозмутимой и безразличной. Её безразличие причиняет гораздо больше боли. Она закрывает глаза, оказавшись верить в том, чтобы принять то, выбор Элайджи : Всегда будет выбирать семью. Она осознает, что Майклсон слишком слаб, чтобы бороться за их, и значит бороться за них будет она. Она заплачет, впервые за это время, Кетрин будет задыхаться от боли, но твердо решит и прошептав тихое «Прощай, Элайджа Майклсон. За нашу разрушенную любовь. Любить больше нечем. » поставит стакан с виски и уйдет. Уйдет во тьму, где ей будет комфортнее всего.
*Хирургический госпиталь Красной Армии. Прибалтика. Март 1945 года. *
« Нельзя. » - вновь проносится в мыслях Раисы.
Она повторяет это слово каждый день, каждую минуту, каждую секунду. Она должна контролировать себя, и это безрассудно позволять венам под глазами появляться при виде крови солдат. Раиса и не знала, что ей предстоит испытывать по возвращению на фронт. Жажда крови, но только она осознала, что дальше эта жажда закроет ей глаза, и она никогда не увидит Яна. Просто она осознает, что нужно терпеть и держать себя в руках.