Война империй. Тайная история борьбы Англии против России

Медведев Андрей

У каждого знатного человека есть рабы, чаще всего персы; во время нашего пребывания в столице в их числе был только один сияхпуш, не знавший еще местного языка. Русских рабов – около десяти. Многие откупились и стали заниматься ремеслами; их презирают, как «неверных». Искренность тех, кто принял ислам, весьма подозрительна. В общем, число находящихся в Бухаре рабов составляет несколько тысяч.

Участь рабов в Бухаре внушает ужас. Почти все русские жаловались на то, что очень плохо питаются

и измучены побоями. Я видел одного раба, которому его хозяин отрезал уши, проткнул руки гвоздями, облил их кипящим маслом и вырезал кожу на спине, чтобы заставить его признаться, каким путем бежал его товарищ. Куш-беги, увидев однажды одного из своих русских рабов в пьяном виде, велел на следующий день повесить его на Регистане. Когда этого несчастного подвели к виселице и стали принуждать отказаться от православия и сделаться мусульманином, дабы заслужить помилование, он предпочел умереть мучеником за веру» [87] .

87

Мейендорф Е. К. Путешествие из Оренбурга в Бухару. Предисл. Н. А. Халфина. М.: Наука, 1975.

При этом о бухарцах, о царящих в эмирате нравах он оставил отзыв весьма и весьма нелестный. Человек немецких кровей и русского характера, он не понимал и не принимал восточные способы общения, лесть и раболепие.

«Отличаясь друг от друга во многих отношениях, таджики и узбеки имеют много общего. Многие узбеки ведут торговлю, особенно правительственные чиновники. Соблазн наживы и жажда богатства способствуют росту их продажности и увеличивают неправосудие. Более того, доносы, интриги, зависть, столь распространенные при восточных дворах, оказывают на нравы ханских фаворитов пагубное влияние; они владеют искусством тонкого обмана и униженного раболепия, если этого требуют обстоятельства.

В стране, где ложь расценивается как талант, недоверие как обязанность, притворство как добродетель, не могут существовать радости искренней дружбы, неизвестны откровенность и доверие.

Известно, что во всех мусульманских странах употребление крепких напитков воспрещено и даже карается смертной казнью. Однако довольно много бухарцев, особенно состоятельных или молодых, предаются пьянству, но это всегда происходит втайне, и поэтому на улице никогда не видно пьяных. Тюря-хан, предполагаемый наследник престола, потеряв вкус к плохому бухарскому вину, ежевечерне опьяняет себя опиумом.

Один молодой бухарец из хорошей семьи, которого я спросил, в чем состоят его развлечения, сказал мне, что он дает обеды, во время которых рабы играют на музыкальных инструментах,

ходит на охоту и, наконец, у него есть свои джуани, или любимцы. Я был удивлен спокойствием, с которым он произнес это слово, которое свидетельствовало, насколько свыклись здесь с самым постыдным пороком».

После трехмесячного пребывания в Бухаре 23 марта 1821 года русские дипломаты двинулись в обратный путь. С точки зрения политической, посольство оказалось довольно бессмысленным: никаких письменных соглашений не заключили, договоров не подписали. Впрочем, для отношений между странами Азии и среднеазиатских государств с Россией это было делом обычным: когда в Бухару много десятков лет спустя прибыла миссия офицера Игнатьева, многие важные вопросы обсудить с бухарцами оказалось невозможно, даже при наличии ранее подписанных договоров. Бухарцы заявили, что этих договоров никогда в глаза не видели, а прочие потеряли. Кроме того, эмиры и ханы старались вообще ничего не подписывать, не обещать и главное не делать, поскольку полагали, что это может нести угрозу устойчивости их режимов.

Но вот что касается сбора научных и разведывательных сведений об Азии, то в этой части экспедиция оказалась крайне удачной. Поскольку в ней принимали участие не только офицеры Генштаба, но и, например, Эдуард Александрович Эверсман, российский натуралист, ботаник, зоолог, врач, то удалось собрать уникальные сведения о природе региона. Об Эверсмане стоит сказать несколько слов отдельно. Он родился в Германии, учился в Дерптском университете, стал доктором медицины и переехал из Германии к своему отцу, в Златоуст. Отец там был директором Златоустовского оружейного завода. Эверсман выучил персидский и татарский языки, работал врачом на заводе у отца, а когда он по просьбе военного генерал-губернатора стал врачом русского посольства в Бухаре, то там он проявил отчаянную храбрость. Пользуясь общим переполохом, который вызвало прибытие таинственных русских, он переоделся в татарского купца и смог незамеченным пройти в город, а потом поселиться в караван-сарае. Сама русская миссия жила за городскими стенами – так потребовал эмир, не доверявший чужакам. А отважный русский немец разгуливал по Бухаре, собирая факты, которые потом были им описаны. При этом сведения, которые собрал Эверсман, тоже характеризуют Бухару того времени, скажем так, довольно своеобразно. Как писал доктор, в городе было распространено пьянство, а жители не понимали ничего в «утонченных чувствах», думали лишь об интимных утехах. Эмир Бухары не был исключением, и помимо гарема, он наслаждался услугами «тридцати или сорока развращенных существ», в городе, который, по мнению доктора, демонстрировал «все ужасы и мерзости Содома и Гоморры».