Война индюка
Шрифт:
— Но я же… — пробормотал Седрик. — Я же на вас…
— Стучал, — кивнул Джозеф. — Это ничего, это героям не возбраняется. Держи звезды, носи с честью, не посрами и все такое. Почему газон не пострижен?
Седрик виновато пожал плечами и ничего не ответил.
— Исправить немедленно! — повелел Джозеф. — Что с летным полем? Колючку заказал?
— Так точно, — кивнул Седрик. — Рабы уже трудятся. За сегодня вряд ли успеют все доделать, но завтра, думаю, будет готово.
— Как ты так быстро управился? —
— А чего тут быстрого? — пожал плечами Седрик. — Летающим тарелкам до Рокки Маунтс полчаса лету.
— Так ты на дисколетах колючку привез! — сообразил Джозеф. — Ловко придумал, молодец, хвалю. Где Джон?
— У себя в комнате должен быть, — сказал Седрик. — Разрешите осведомиться… ну… как в столице все прошло…
— Отлично все прошло, — сказал Джозеф. — Байтер помер от тромба легочной артерии, Раскал тоже, у него еще дом сгорел. Говорят, в ту ночь над ним истребитель кружил, но кардинал говорит, это не истребитель был, а божий ангел. Ангел — это такой демон, но добрый. Короче, добро торжествует. И нечего на меня так смотреть, я не при делах. Мне сказали: «Будешь главнокомандующим», я ответил: «Есть быть главнокомандующим», и больше ничего. Сколько сейчас времени?
— Час пополудни, — сообщил Седрик.
— На три ноль ноль назначь общее построение, — повелел Джозеф. — Парадный камзол обновить успеешь?
— У меня его вообще нет, — смущенно ответил Седрик.
— Как это нет? — удивился Джозеф. — Какой же ты полковник без парадного камзола?
— По моему скромному мнению, сэр главнокомандующий, полковник без парадного камзола во всем подобен полковнику в парадном камзоле, — заявил Седрик. — Но без камзола.
— Это понятно, — кивнул Джозеф. — Где посеял?
— В курильне какой-то, — пожал плечами Седрик. — Или в борделе. Не помню, упорот был. Это когда Брентон приказал наш полк в Иден перебросить. Я тогда переживал… дурак был.
— Великий ум несообразен офицеру, — заявил Джозеф. — Офицер должен быть храбр, физически развит и предан отечеству, а остальное приложится. Ладно, будешь без камзола. О, Джон идет. Мне с тобой беседовать некогда, в три ноль ноль общее построение, там все объявлю. Кадди, давай сюда птичку, хватит на нее молиться, ты не в храме.
Джозеф отобрал у Кадди церемониальный жезл и направился к офицерскому общежитию легкой подпрыгивающей походкой. Время от времени он взмахивал жезлом и сбивал вороновой башкой особо высокие чертополохи. При этом сэр главнокомандующий приговаривал:
— Кар!
И глупо улыбался.
— С протезами у него совсем беда, — заметил лейтенант Тандер, издали наблюдавший это зрелище.
Надо сказать, что походка сэра Слайти была легкой только в его собственном воображении, а реально он двигался как мифический динозавр, пораженный церебральным параличом. С протезами у него
Джон вышел ему навстречу, они обнялись.
— Вот и все, а ты боялся, — сказал Джон. — Палочку можно глянуть?
— Да хоть совсем забирай, — буркнул Джозеф и протянул Джону жезл главнокомандующего. — Переворот в столице ты организовал?
Джон удивленно приподнял брови и спросил:
— Так, значит, все-таки переворот? Кто на трон сел вместо Трисама?
— Никто не сел, Трисам живее всех живых, — ответил Джозеф. — Байтера убили. Некий Алекс Мортимер по приказу Германа.
— Чего это они так сурово? — удивился Джон.
— Не знаю, — пожал плечами Джозеф. — Я к слухам не прислушивался, мне не до того было. Я, если честно, спиртом злоупотреблял. Говорят, Байтер хотел кардинала сместить, но я не верю, бред, по-моему.
— Злоупотреблял — это зря, — сказал Джон. — Здоровье надо беречь, для печени я тебе протез не сделаю. Тем более, тебе войну скоро планировать, такими делами лучше в трезвом уме заниматься.
— Кстати насчет войны, — сказал Джозеф. — Я тут кое-какие наброски набросал, хотел посоветоваться.
— Давай посоветуемся, — согласился Джон. — Пойдем к тебе в кабинет, там удобнее всего карты раскладывать. А палочку забери, она неинтересная. Я думал, это тот самый жезл, поностальгировать хотел, а он, оказывается, новодел, на тот жезл вообще непохоже. Кстати! Я тебе новые протезы добыл, и Герману тоже. Когда обратно полетишь, отвези ему обязательно. Я гляжу, у тебя руки-ноги помаленьку отрастают.
Джозеф посмотрел на свои руки и увидел, что там, где живая плоть переходит в мертвое железо, на последних миллиметрах плоти кожа стала не загорелая и обветренная, а нежная и розовая.
— Это вот столько уже отросло? — спросил Джозеф.
— Ага, — кивнул Джон. — Еще дней двести, и будешь как новенький.
— Зак Харрисон просил у тебя кое-что спросить, — вспомнил Джозеф. — Он недавно с лошади упал неудачно, лицом на камень, все передние зубы выбило. Эта сыворотка для отрастания…
— Сыворотку выдам, — пообещал Джон. — Шприц, я полагаю, Зак сам найдет. Да, найдет, у него же Алекс Мортимер есть. Чего морщишься?
— Этот Мортимер Байтера очень жестоко убил, — сказал Джозеф. — Его на костер в закрытом мешке возложили, говорят, тело было жутко растерзано, прямо беспредел какой-то. То ли кожу сдирали заживо, то ли еще что-то в том же духе. Причем не для того, чтобы важные тайны узнать, а чтобы ценности выдал. Они с Заком его не только убили, но и ограбили, бриллианты какие-то ценнейшие забрали…
— Твоя школа, — заметил Джон.
— Ты хрен с редькой не путай! — возмутился Джозеф. — Я Смита не пытал, только припугнул чуть-чуть. А кстати, кто теперь прокуратором будет вместо Смита?