Война, какой я ее знал
Шрифт:
Мы все же смогли убедить генерала Эйзенхауэра позволить 5-му корпусу Первой армии и Третьей армии начать наступать на линию Зигфрида, как только обстановка в регионе Кале стабилизируется. Мы прекрасно понимали, что до тех пор нам не дадут в нужном количестве ни боеприпасов, ни горючего. Генералу тоже нравилась мысль поскорее перенести военные действия на территорию Германии. Лично я был уверен, что никакой великой битвы не будет, если мы ударим в том направлении немедленно, о чем открыто заявил всем собравшимся. В конечном итоге мы получили разрешение обеспечить переправу через Мозель и приготовиться к атаке на линию Зигфрида, как только мои танки получат топливо.
3-го числа-я
Затем через Коммерси мы поехали в штаб-квартиру 80-й дивизии в Жиронвилле. Большинство городов, которые мы миновали по пути, лежали в руинах. Генерал Макбрайд, похоже, чувствовал себя хозяином положения, а командир 1-го полка его дивизии полковник Дэвидсон держал ситуацию под контролем. Слева от наших передовых позиций и от полкового командного пункта находился Монсек; до будивших воспоминания Апремона, Панна и Эссе было рукой подать. Эти названия заставляли меня мысленно переноситься на двадцать шесть лет назад, в прошлое, когда мы сражались в этих же вот местах. И тогда и теперь мы наступали. Монсек стоил нам крови. Ничего не могу с собой поделать, все думаю о плачевных результатах нашего промедления. Чем дальше – тем хуже. Сколько жизней можно было бы спасти, если бы только мы продвигались [109] быстрее. Много недель спустя я возвращался к этой теме в разговоре с мистером Бирнсом{126}, позднее ставшим государственным секретарем США.
На обратном пути мы сделали остановку, чтобы встретиться с полковником Кларком, командиром штурмовой бригады 4-й бронетанковой дивизии, и узнали, что он совершил еще один блистательный подвиг на сей раз в Витри. Когда Кларк со своими ребятами подъезжал к городу, некий француз из числа гражданского населения сообщил ему, что в конце одной из улиц находится мост, охраняемый немецким блокпостом с четырьмя 88-миллиметровыми пушками{127}, стоящими вплотную друг к другу. Кларк ударил по городу силами роты легких танков, паля во все стороны и забрасывая противника ручными гранатами. Он действовал так быстро и так стремительно, что буквально срезал расчеты огнем и снес блокпост со всеми его орудиями, не потеряв ни одной единицы бронетехники.
Поскольку принципы, положенные в основу нашего дальнейшего продвижения, получили меткое определение из уст генерала Аллена, назвавшего их принципами «каши из топора», я должен кое-что пояснить. Как-то в один дом постучался бродяга и попросил воды, чтобы сварить кашу из топора. Любопытная хозяйка не отказала, дала ему воды, в которую бродяга положил топор. Затем повар спросил, нет ли у хозяйки крупы. Закончил он тем, что попросил мяса. Словом, чтобы иметь возможность атаковать в тех условиях, в которых мы очутились, мы должны были сначала посылать разведчиков, а когда те завязывали бой, отправляли им на выручку подкрепление. В итоге все заканчивалось атакой, которая продолжалась настолько долго, насколько у нас хватало горючего и боеприпасов.
Ходили слухи, которые, как я надеюсь, не могли иметь подтверждения, о том, что некоторые господа из управления артиллерийско-технического и вещевого снабжения Третьей армии ухитрились, представившись офицерами Первой армии, получить часть причитавшегося ее подразделениям горючего. Перефразируя высказывание, сделанное в отношении летучих эскадронов, можно сказать так: какая
За четыре недели боев потери Третьей армии составили:
Убитыми – 2678
Ранеными – 12 756
Пропавшими без вести – 2474
Общие боевые потери – 17 908
Небоевые потери – 6912
Общая численность потерь – 24 820
Численность пополнений заданный период составила 19506 человек, что означало уменьшение личного состава на 5000 человек.
По нашим оценкам, противник понес следующие потери в живой силе:
Убитыми – 19 000
Ранеными – 62 000
Пленными – 73 000
Итого – 154 000
Материальные потери:
Третья армия
Легкие танки – 94
Средние танки – 223
Артиллерийские орудия – 83
Противник
Средние танки – 402
Танки «Пантера» и «Тигр» – 247
Артиллерийские орудия – 1236
Когда мы перенесли наш командный пункт к юго-востоку от Шалона, нас посетила миссис Анна Розенберг из управления военной мобилизации и демобилизации. Вилли, похоже, принял слишком близко к сердцу появление дамы в нашем мужском обществе и легонько прихватил ее зубами за ногу. Она не испугалась и не рассердилась.
4 сентября мы узнали от Брэдли, что ситуация на севере более или менее стабилизировалась, а значит, вот-вот мы получим половину причитающегося горючего и боеприпасов и сможем, форсировав Мозель, штурмовать линию Зигфрида. Также нам обещали 2-ю французскую танковую и 79-ю пехотную дивизии сразу, а кроме того, 6-ю танковую и 83-ю пехотную позднее, когда их заменят части Девятой армии. Возвращение 2-й французской и 79-й означало возвращение Третьей армии 15-го корпуса, который она, к моему большому сожалению, утратила после перехода Сены. Прибыл и командир корпуса генерал Хэслип; мы были настолько же рады видеть его, насколько и он нас. [111]
Ожидая появление 15-го корпуса к востоку от Труа, мне приходилось удерживать участок от Нёфшато до Нанси силами 12-го корпуса и одновременно контролировать переправу через Мозель в районе Туля и Понт-а-Муссон. Как только 15-й корпус прибудет и сможет включиться в дело, 12-й корпус должен будет выступить вдоль линии: Нанси – Шато-Сален, 15-й корпус – атаковать вторым эшелоном, одновременно прикрывая тыл 12-го с правого фланга, а затем переправиться через реку Мозель, по всей видимости, в окрестностях Шарма. 20-му корпусу надлежало форсировать Мозель в окрестностях Меца.
Я отправился на передовую через Верден и Этен, где мы повернули на север и прибыли в штаб-квартиру 90-й дивизии. Так уж вышло, что мы оказались там прежде, чем пришла дивизия. Затем мы вернулись в Этен и взяли курс на Конфлан, знаменитый как место рождения гусар легендарного генерала Жерара{128}. Теперь Конфлан находился на линии фронта, и мы удерживали его частями 2-й и 5-й пехотных дивизий. На восточном конце города я обнаружил штурмовую бригаду 7-й танковой дивизии, более часа сдерживаемую огнем минометов и пулеметов противника. Разумеется, подобные заявления в устах танкистов по меньшей мере абсурдны. Я приказал им немедленно наступать, а затем отправился к командиру дивизии, чтобы поделиться впечатлениями от встречи с его людьми. Это был уже второй случай, когда мне лично приходилось подталкивать командира 7-й, заставляя его более активно вести боевые действия. Впервые на недостаток у него бойцовских качеств мое внимание обратил генерал Уокер, когда мы находились еще в Шартре. Он рекомендовал немедленно освободить командира этой дивизии от занимаемой должности. Так что, несмотря на мою репутацию этакого безжалостно ломающего людские судьбы танка, в действительности я очень терпелив.