Война Калибана

Кори Джеймс С. А.

— Ты же знаешь, что ее уже не было, когда началась заваруха.

Пракс покачал головой. Он не желал принимать оправданий.

— А теперь? У меня появился шанс, я выбрался. Достал немного денег. И сглупил. Для нее это был последний шанс, а я сглупил.

— Н-да, вижу, тебе это в новинку, док.

— Она заслуживала лучшего отца. Она была такой хорошей… такой хорошей девочкой.

Тут Амос впервые коснулся его. Широкая ладонь обхватила плечо от ключицы до лопатки и заставила Пракса распрямиться. Глаза у Амоса не просто покраснели: белки были расчерчены

красными прожилками, как мрамор. В горячем дыхании бились все ароматы, о каких мечтает усталый моряк, ненадолго отпущенный на берег. Но голос звучал ровно и трезво.

— У нее отличный папка, док. Тебе не плевать, а это уже много.

Пракс сглотнул. Он устал быть сильным, устал лелеять надежду, проявлять решимость и готовиться к худшему. Он больше не хотел оставаться самим собой, он вообще никем не хотел быть. Рука Амоса удерживала его, как причальный зажим, не давая уплыть в темноту. А он только и хотел, чтобы его отпустили.

— Ее нет, — сказал Пракс. Это представлялось достойным предлогом. И объяснением. — Они забрали ее у меня, и я не знаю, кто они, и не могу ее вернуть, и ничего не понимаю.

— Еще не все потеряно.

Пракс кивнул: не потому, что утешился, а потому что знал — в таких случаях положено кивать.

— Мне никогда ее не найти.

— Ошибаешься.

Дверь прогудела и сдвинулась, пропустив Холдена. Пракс не сразу понял, что изменилось, но что-то явно случилось, что-то с ним произошло. Лицо, одежда остались теми же, но… Пракс почему-то вспомнил лекцию по метаморфозу.

— Привет, — сказал Холден, — все гладко?

— Малость потряхивает, — признался Амос. Пракс видел в его лице отражение собственного смятения. Оба уловили превращение, и оба не понимали, в чем дело. — Никак, кэп, тебя напоили?

— Нет, — сказал Холден.

— Я имел в виду — напиться было бы недурно, — сказал Амос, — просто мне не так представлялась…

— Меня не напоили, — перебил Холден, — а уволили.

— Только тебя или всех нас?

— Всех.

— Ага, — сказал Амос и, поразмыслив минуту, дернул плечом. — Ну что ж…

— Мне нужно поговорить с Наоми, но она сбрасывает мои вызовы. Ты не мог бы ее поискать?

Амос поджал губы, словно укусил лимон.

— Я не собираюсь устраивать ссору, — объяснил Холден. — Просто мы нехорошо расстались. Это я виноват и хочу загладить вину.

— Насколько я знаю, она торчит в баре, о котором нам в прошлый раз говорила Сэм. «Голубой цветочек». Но ты уж сам разбирайся, а я тут ни при чем.

— Ясное дело, — заверил Холден. — Спасибо.

Он уже собирался выйти, но остановился в дверях, словно только теперь очнулся.

— А что потряхивает? — спросил он. — Ты сказал: «Потряхивает…»

— Док хотел нанять частных сыщиков с Луны для поисков дочки. Не вышло, и он вроде как расстроен.

Холден нахмурился. Пракс почувствовал, как от шеи к лицу приливает краска.

— Вроде бы мы ищем малышку? — с некоторым недоумением сказал Холден.

— Док этого не понял.

— А-а. — Холден повернулся к Праксу. — Мы ищем твою дочь, никого больше нанимать не нужно.

— Я не

смогу вам заплатить, — возразил Пракс. — Все мои счета остались в системе Ганимеда, и, даже если сохранились, я не имею к ним доступа. У меня ничего нет, кроме того, что дают мне люди. Может, я сумею набрать около тысячи долларов ООН. Этого хватит?

— Нет, — казал Холден. — Такие деньги не покроют и недельного расхода воздуха, о воде уж не говорю. Придется этим заняться.

Он склонил голову к плечу, словно вслушиваясь в звучащие для него одного слова.

— Я уже связался с бывшей женой, — сказал Пракс, — и с родителями. Не знаю, к каким людям еще обратиться.

— Может, ко всем? — предложил Холден.

«Я — Джеймс Холден, — говорил капитан на широком экране в пилотской кабине „Росинанта“, — и я обращаюсь к вам за помощью. Четыре месяца назад, за несколько часов до атаки на Ганимеде, из группы дневного пребывания похитили маленькую девочку, страдающую опасным для жизни врожденным заболеванием. В последовавшем хаосе…»

Алекс остановил запись.

Пракс хотел сесть прямо, но кресло второго пилота провернулось под ним на шарнирах, и он остался лежать.

— Не знаю, — протянул Алекс. — На зеленом фоне у него этакий мучнистый оттенок, как тебе кажется?

Пракс прищурился, подумал и кивнул.

— Дело даже не в цвете, — сказал он, — может, если притемнить…

— Попробую, — отозвался пилот, постукивая пальцем по экрану. — Обычно этими делами занималась Наоми. Связь и записи — не сказать, чтобы моя первая любовь. Но мы справимся. Если вот так?

— Лучше, — одобрил Пракс.

«Я — Джеймс Холден, и я обращаюсь к вам за помощью. Четыре месяца назад…»

Речь Холдена, вещавшего в камеру на ручном терминале Амоса, занимала в презентации меньше минуты. На остальное Амос с Праксом потратили целый час. Алекс предложил воспользоваться более мощным оборудованием «Росинанта». После этого программа сложилась быстро. В начале Пракс вставил свое обращение к Николе и родителям. Остальное записали с помощью Алекса: сведения о состоянии Мэй, кадры со Стрикландом и таинственной женщиной, уносящими девочку из детской группы, снимки из секретной лаборатории, дополненные крупным планом с нитями протомолекулы, снимки с Мэй, играющей в парке, и короткое видео с ее последнего дня рождения, где она вся вымазалась глазурью от праздничного пирога.

Праксу странно было видеть самого себя. Он не в первый раз снимался, но человек на экране оказался более худым, чем он ожидал, и значительно старше. Голос оказался выше, чем звучал в его ушах, и более уверенным. Праксидик Менг, собиравшийся обратиться в эфире ко всему миру, был иным, нежели он сам, хотя и похожим. Но если это поможет найти Мэй, пусть останется так. Он превратится в кого угодно, лишь бы ее вернуть.

Алекс провел пальцем по панели управления, подгоняя кадры с Мэй к речи Холдена. Счет для пожертвований пришлось открыть через кредитный союз в Поясе, он оказывал услуги временным некоммерческим организациям. И больше им делать было нечего.