Война (Книга 1)
Шрифт:
Он подошел к открытому окну и, сдвинув легкую штору из белого шелка, долго всматривался куда-то ввысь. Может, виделся ему Урал с дымящими трубами заводов? Может, перед мысленным взором проходили тяжелые железнодорожные составы с новыми танками, самолетами, пушками, минометами, снарядами, автоматами? Ведь только-только пошли первые эшелоны, только стал налаживаться поток... Сколько раз заседало Политбюро ЦК, обсуждая задачи обороны страны и проблемы перевооружения армии! Сколько раз на этот длинный стол выкладывали самые различные образцы стрелкового оружия! Сколько перебывало здесь наркомов, конструкторов, оружейников, директоров предприятий! И сколько споров, сомнений, огорчений, радостей... Вот совсем недавно в кабинете звучал голос наркома черной металлургии Тевосяна.
– Ну, хорошо, - нарушил тишину Молотов.
– Давай, товарищ Сталин, отбросив все прочее, будем опираться на наши собственные сведения... Не доверять им у нас нет никаких оснований. Да еще не только это молчание немцев в ответ на наше сообщение ТАСС, а и нежелание принять нашу вербальную ноту...
Сталин опустил глаза и, пройдя за письменный стол, уселся в жесткое кресло. Молча снял трубку телефона, набрал номер. И сразу же услышал знакомый голос генерал-майора Дронова - одного из руководителей разведывательного управления:
– Слушаю вас, товарищ Сталин.
Сталин заговорил, больше утверждая, чем спрашивая:
– Если мне не изменяет память, Гитлер намечал более десятка сроков нападения на Францию... И отменял нападение, как сообщала разведка, в последнюю минуту.
– Да, Браухич запугивал Гитлера погодой, - срывающимся голосом подтвердил генерал Дронов.
– Первый срок был на двенадцатое ноября тридцать девятого, а вторжение началось после многих новых сроков в мае прошлого года.
– А подготовленная высадка в Англию? Сколько раз намечалась?
– Много... На конец августа, затем на конец сентября, а по последним данным, должна была уже осуществляться этой весной.
– Чем же объяснить такое поведение Гитлера?
– Сталин, положив телефоннуую трубку, вопросительно посмотрел на Молотова. Нерешительностью или осторожностью?
– Мы давно догадываемся, да и имеем кой-какие факты, что Гитлер ищет пути к примирению с Англией... А насчет сроков нападения на СССР, Молотов присел к столу и притронулся рукой к откидному календарю, - то военные из нашего посольства в Берлине, как помнишь, сообщали уже две даты: четырнадцатое мая, а потом пятнадцатое июня... Наш военный атташе во Франции передал, что война начнется в последней декаде мая. Я не говорю об остальных шифровках... Теперь донесения о завтрашнем дне, весьма убедительные.
– Гитлер напоминает мне трусливого купальщика, которому и хочется нырнуть в холодную воду, и страшно. То ногой ее попробует, то рукой. Но наступает момент, и все-таки ныряет.
– Сталин помолчал, потом, медленно чеканя слова, продолжил: - Гитлер, конечно, нырнет, но в кипяток... Войны нам не избежать. А к войне у нас еще не все готово. Нам еще многое надо сделать. Может, поэтому Гитлер и спешит?
Да, эти догадки были близки к истине. Еще год назад Гитлер настаивал начать войну против СССР осенью 1940 года. Но Кейтель и Йодль доказали ему, что германские вооруженные силы к этому сроку не успеют подготовиться. На следующем совещании, 31 июля 1940 года, начало войны было намечено на
– Больше откладывать нельзя, - заявил потом Гитлер, обсуждая план "Барбаросса".
– Время работает на противника. В сорок первом году вермахт должен решить все континентальные проблемы в Европе, так как после сорок второго уже будет поздно.
Но догадки еще не сама истина. И Сталин все размышлял.
– А раз мы не готовы к войне, - говорил он, - значит, надо как можно дольше держать себя так, чтобы у Гитлера были связаны руки... Ну, допустим, что он вероломно нарушит подписанный с нами пакт. Допустим... Но как тогда Германия будет выглядеть в глазах мирового общественного мнения?
– Знакомый грузинский акцент Сталина усилился.
– Как отнесутся к такому вероломству те же Япония, Италия, Румыния, Болгария, с которыми Германия заключила договоры? Какая тогда цена и всем соглашениям с ними?.. Я полагаю, как уже не раз говорил, что Гитлер сделает все возможное, чтобы спровоцировать нас, чтобы не Германия, а Советский Союз предстал перед всем миром как агрессор. Вот тогда он, возможно, двинет свои армии на Восток... Но мы постараемся не поддаться на провокации. На сей счет, как ты знаешь, маршал Тимошенко и наш Генштаб получили указания.
Молотов поднялся, подошел к столу, за которым сидел ссутулившись, словно под тяжестью, Сталин, и тихо спросил:
– Ты полагаешь, что германская армия не посмеет нарушить нашу границу?
– Нет, я так не полагаю, - после тягостной паузы с чуть заметным раздражением ответил Сталин.
– Я просто не убежден до конца, что Гитлер отважится на прямую агрессию.
– Он снова замолчал, сунув в рот трубку. Энергично пососал ее, выдохнул струю дыма, нервически шевельнув при этом усами.
– Давай еще вот над чем подумаем... Мы только два месяца назад подписали пакт о нейтралитете с Японией. Япония - друг Германии и партнер по разбою. Зачем ей было заключать с нами пакт, если Гитлер собирается так скоро напасть на СССР? Разве Гитлеру, коль он собирается идти на нас войной, не выгодно, чтобы и на Востоке висел над нами меч?
– Да, но когда Гитлер предложил нам подписать пакт о ненападении, он тоже не советовался с Японией. И ты помнишь, чем это кончилось ухудшением отношений между ними и уходом японского правительства в отставку.
– Однако это не помешало Японии тоже подписать с нами соглашение. Сталин засмеялся и погладил крупной ладонью свои жесткие рыжеватые усы. Но я опять о том, о чем уже говорил: противоположность социальных систем все-таки не исключает наличия минимума моральных норм в отношениях между государствами. Согласно этим нормам государства должны выполнять свои договорные обязательства, иначе многоликое международное общество существовать не сможет. Нападение на нас Германии без малейшего повода с нашей стороны явится одновременно и наглым вызовом международному общественному мнению... Так неужели Гитлер настолько циничен и глуп, чтобы начать агрессию, не позаботившись о мотивах, которые можно выставить в свое оправдание перед другими народами?
– Гитлер - зарвавшийся авантюрист!
– сказал Молотов.
– От него можно ждать всего.
– Тем не менее нам сейчас очень важно знать, как будет реагировать германское правительство на наше последнее заявление.
– Приглашение Шуленбургу прибыть в Кремль уже послано.
– Надо поставить перед ним вопросы напрямик, помимо того, что написано в вербальной ноте. И потребовать, чтобы он по своим каналам срочно связался с Риббентропом.
– Да, я так и мыслил нашу встречу, - ответил Молотов.
К заблуждению ведет много дорог, а к истине только одна. Надо было найти единственно правильную...
10
Нарком иностранных дел в своем кабинете перечитывал вербальную ноту, адресованную германскому правительству, которую советское посольство в Берлине до сих пор не может передать Риббентропу и с содержанием которой надо как можно быстрее познакомить германского посла в Москве графа Шуленбурга. На отдельной странице были выписаны вопросы, которые Молотов намеревался поставить перед Фридрихом Шуленбургом.