Война (Книга 3)
Шрифт:
Миша проворно надел ремни и вместе с майором направился в двухэтажное каменное здание. Миновали лестничную клетку и прошли в коридор, мимо часового, отдавшего майору честь: "по-ефрейторски на караул". Миша увидел по одну сторону коридора длинную шеренгу дверей, а в конце - окно с железной решеткой.
– Обожди тут, - приказал майор и, пройдя по коридору, исчез в каком-то кабинете.
Время тянулось томительно медленно. Миша успел перечитать на стене все инструкции по гарнизонной службе, изучить разные плакаты, прошагать много раз от часового
Проходя вновь к дальнему окну, Миша столкнулся с вышедшим из крайнего кабинета щуплым военным в пилотке, хлопчатобумажной гимнастерке, подпоясанной брезентовым ремнем; на рукавах - звезды политработника, а в петлицах - по две шпалы.
"Батальонный комиссар из призванных", - отметил про себя Миша и небрежно сделал шаг в сторону: он скептически относился к некадровым военным.
Батальонный комиссар задержался в открытых дверях и кому-то сказал в комнату:
– Не поверю, что военинженер Кучилов не дал о себе знать в комендатуру!..
"Вместо майора вписывай фамилию военинженера Кучилова!" - вдруг вспомнилась Мише фраза, сказанная ему сегодня утром старшим лейтенантом Колодяжным: это для того, чтоб он, Миша, заполнил чистый бланк ордера на арест несговорчивого начальника склада ГСМ.
– Еще раз посмотрите, может, где отмечено, кто и когда разыскивал штаб шестнадцатой армии!
– продолжал с порога батальонный комиссар. Запомните фамилию: Кучи-лов!.. От слова "куча"!
– И он, хлопнув, дверью, зашагал к выходу.
– Товарищ батальонный комиссар, минуточку!
– окликнул его Миша, еще не зная, что сейчас скажет.
Батальонный комиссар остановился уже у часового и, щурясь на приближающегося младшего политрука, недовольно спросил:
– Что вам?!
– Вы ищете военинженера Кучилова?.. Такой огромный, красноносый?..
– Совершенно точно!
Несмотря на царивший в конце коридора сумрак, Миша заметил, как в маленьких глазах батальонного комиссара полыхнули огоньки.
– Вам что-нибудь известно о Кучилове?!
– Батальонный комиссар с надеждой взял Мишу за руку повыше локтя.
– Осторожно, тут рана.
– Иванюта поморщился, погладил повязку под рукавом и снисходительно сказал: - Да, могу дать полную информацию. Карта у вас есть?
– Есть карта! Пойдем во двор, на свет!
– Они прошли мимо отступившего в сторону часового, и во дворе Иванюта рассказал батальонному комиссару, что сегодня утром, когда к хутору, где в овраге стоял на колесах дивизионный склад ГСМ, подошли немецкие танки, он, младший политрук Иванюта, лично провел колонну Кучилова через днепровскую переправу в расположение тылов войсковой оперативной группы генерал-майора Чумакова. И показал на карте тот самый хуторок, место переправы и район войсковых тылов, куда прибыла автоколонна склада ГСМ.
Подрагивающим
– Ах ты, мать родная, совсем рядом был!.. Чего его черти занесли в ту сторону?.. Ах, головотяп! Ах, пареная репа!
– Но получить горючее не надейтесь, - уточнил на всякий случай Иванюта.
– Это как же?!
– испуганно, почти шепотом, спросил батальонный комиссар.
– У меня приказ самого члена Военного совета товарища Лобачева: из-под земли достать!
– Горючее раздали по частям и разлили в баки машин и танков!
– Но за такое самоуправство полагается трибунал!.. Как, говоришь, фамилия генерала?
Слова о трибунале смутили Мишу, и он, прежде чем ответить на вопрос, счел нужным сделать разъяснение:
– Горючее могло попасть к немцам, и у Кучилова другого выхода не было! Только отдать его ведущим бой частям... Иначе сам пошел бы под трибунал!
– Как фамилия генерала?!
– Чумаков, - неохотно ответил Иванюта.
Сделав запись на чистом поле карты, батальонный комиссар резко повернулся и почти побежал обратно в здание.
– Разрешите мне быть свободным?!
– крикнул ему вдогонку Иванюта, кося загоревшимся глазом на часового у недалекого шлагбаума. Но входная дверь уже захлопнулась за батальонным комиссаром, и Миша еще громче отчеканил: Есть быть свободным!
Почти строевым шагом подошел младший политрук Иванюта к часовому усатому мужику в тесном обмундировании; не удосужив его даже взглядом, с напускной деловитостью и замирающим сердцем от опасения, что его остановят, нырнул под шлагбаум.
Оказавшись на улице и чувствуя на своей спине растерянный взгляд усача, Миша заставил себя остановиться. Взглянул на руку, словно на часы, которых он сроду не имел, затем озабоченно поскреб затылок, будто на что-то решаясь, и зашагал прочь.
За углом дома Иванюту ждало потрясение: в десятке шагов впереди он вдруг увидел патрулей, которые задержали его у Лопатинского сада. На счастье, патрули обратили внимание на Мишу лишь после того, когда он уже успел несколько совладать с собой и принять беспечный вид. Низкорослый капитан-артиллерист, узнав младшего политрука, тут же умерил шаг и нацелил в его лицо изучающе-настороженный взгляд.
– По вашей милости, товарищ капитан, я потерял много времени, миролюбиво сказал ему Миша, поравнявшись с патрулями.
– Скажите, пожалуйста, который час? Может, я еще успею...
Капитан молча достал карманные часы, отщелкнул крышку и поднес циферблат к глазам младшего политрука. Но Миша от скрытого волнения не мог разобраться в римских цифрах и на всякий случай встревоженно воскликнул:
– Опаздываю!.. По вашей милости!
– И во всю прыть кинулся бежать по улице, мысленно повторяя понравившееся ему выражение "по вашей милости", которое он часто слышал на занятиях по тактике от хорошего старика преподавателя полковника Чернядьева...