Война мага. Том 3: Эндшпиль (с иллюстрациями)

Перумов Ник

У Меганы начали дрожать руки, когда она поняла, что Кровь – не подделка и не хитроумная иллюзия. Святую магию почувствовал бы даже последний школяр; хозяйка Волшебного Двора пыталась разъять её на составляющие – безуспешно.

Кровь Гнева не поддавалась ни выпариванию, ни возгонке, ни осаждению. Это было нечто совершенно новое, недоступное арсеналу простой алхимии – всё-таки Мегана не была особенно уж сильна в этой науке. Эх, сюда бы ордосского мастера Алхимика, уж он-то бы развернулся…

Хорошо ещё, что среди запасов нашлось истинное стекло, только

и могущее удержать в себе Кровь Гнева. В своё время посвященные старой империи, Эбина, потратили уйму сил, пытаясь независимо от магов создать абсолютный растворитель; хранить его предполагалось в сосудах из истинного стекла. Такое стекло создать удалось, а вот абсолютный растворитель – нет, до тех пор пока не вмешалась орд осекая Академия. Именно с этого и начался в своё время алхимический факультет.

Значит, это правда, лихорадочно думала Мегана. Священное пророчество, записанное якобы с Его слов, было право. Он возвращается.

Сейчас она уже не пыталась понять суть Крови Гнева. Требовалось совершенно другое – понять, можно ли её уничтожить и, самое главное, может ли это помочь удержать страшного гостя вне пределов Эвиала.

Что с ней случилось? Ещё несколько лет назад подобное показалось бы ей величайшим кощунством. Священное Предание повелевало всем истинным сынам и дщерям Спасителя всячески радоваться и ликовать, приветствуя и благословляя тот час, когда Ему предстояло вернуться в Эвиал.

Невольно она повторяла с детства затвержённые, тысячи раз читанные и перечитанные строчки:

«Когда придёт черёд, и чаша терпения Его переполнится;

когда реки, долины, горы и грады возопят к Нему от тяжести грехов человеческих;

когда погребённая Тьма вновь увидит свет и пойдёт войною на мир, тщась ввергнуть его в свои тенёта для рабства вечного;

когда волны мрака затопят привычные берега, когда падут все бастионы и все отпоры;

когда крик человеческий сокрушит небесные своды —

тогда наступит час провозглашённый, час предсказанный,

час Его возвращения.

Нет ни силы, чтобы остановить Его, ни слова. Чу! Грядёт Он в одеяниях пламенных от дальнего предела. Посылает мрак в бой все свои легионы, и земля отдаёт своих мертвецов, и прах обретает форму, и отряды когда-то живших идут войной на Него, ибо греховная плоть есть смрад и тлен и после смерти телесной становится добычей Тьмы, над душой же мрак не властен, пока не отринет грешную Его собственная длань.

Пророки Тьмы, и лжепредсказатели, и чародеи, владеющие великой силой, появятся тогда средь градов людских; и станут они соблазнять людей идти бороться с Ним, обещая победу; и многие соблазнятся, и облачатся в брони, и сядут на коней, и великое войско, какого ещё не видывал свет и никогда больше не увидит, выступит Ему навстречу.

Тогда, чтобы вразумить

обезумевших, дабы покаялись они пусть даже и в самый последний момент, дав бы Ему власть спасти их души, явит Он людям знамения гнева.

Кровавыми слезами заплачут Его великие образа, писанные теми, кто своими очами лицезрел Его. Случится сие, когда Он только тронется в путь к миру нашему, и должно подать радостную весть всем Верным, дабы молились и в ликовании ждали Его нисхождения.

Затем, дабы уберечь тех, кто станет сбираться на рать против Него, откроет Он врата для мрака, и выйдут чудовища, и будет у них власть разить язвами, убивать оружием и отравлять смрадом. С теми страховидами надлежит Верному биться изо всех сил, молитвы не забывая и отвергая лживые обещания помощи от Тьмой подосланных чародеев.

Когда же соберутся-таки против Него сильномогучие полки, пошлёт Он великий мор, ибо лучше сгинуть от болезни, чем обратить оружие против Него.

Сделает Он это из любви к малым, страхом охваченных, дабы не погубили они своих душ поистине несказанным грехом – злоумышляя, восстав на Него. Хоть и не способны они будут причинить вред Ему, тяжка вина противуставших, и нет им прощения.

А когда соберутся-таки самые закоренелые, упорствующие во грехе, отвергающие Его, поносящие Его и бранящие, не послушав отческих увещеваний, не убоявшись ни чудовищ, ни мора, охваченные гордыней, мнящие, что с Ним можно справиться одним лишь числом полков, – свершится великая битва, и там, где трава встретит горы, а песок – море, случится она. И будут биться в ней всякие твари и разные языки; мириады придут, чтобы сразиться с Ним, а Он встанет пред ними один, лишь с малой дружиной Верных, ибо остальные Его дети, Святая Церковь, будут в те дни словом пытаться направить заблудших на путь истинный.

Будет длиться битва шесть дней и шесть ночей; на седьмое утро стяги собравшихся против Него падут и последний из обративших против Него сталь станет прахом, возведёт Он свой сверкающий Престол в Аркине, Святом городе, где и воссядет, судя каждого и воздавая по делам и мыслям его.

А когда окончится Суд и будет воздано правым и виноватым, преобразится Эвиал.

Но как будет сделано то, нам знать не дано, до того мига, как не свершится сие».

Будет битва, говорило Священное Предание. Битва, в которой падут все, кто выступит против него. А начнётся всё с плачущих кровавыми слезами образов…

Да, всё сбывается. Вот они, кровавые слёзы, магическая субстанция, истинно-цельная, как сказали бы алхимики. Только то является истинно-цельным, что невозможно поделить на составляющие. Сочащиеся с деревянной разрисованной доски алые капли оказались именно таковыми.

Мегана до рези в глазах вглядывалась в однородно-алое, заключённое в прозрачной клетке истинного стекла.