Война мага. Том 3: Эндшпиль (с иллюстрациями)

Перумов Ник

«Что может пронять эту властолюбицу, невесть как оказавшуюся в забытой Спасителем глуши? Скорее всего её саму сослали сюда за какие-то прегрешения – чего можно достичь в этом захолустье, да ещё и с пиратами под боком? Ей недостаёт интриг, всего этого закулисья любой власти, неважно, светской или церковной. Недостаёт чувства значимости. Хочется повелевать не только запуганными, робкими послушницами. Ну и, конечно, мужчины. Эвон как глаза блестят! Да и собой мать-настоятельница очень даже хороша. Ей бы романы крутить,

сердца разбивать, чтобы поклонники ради неё на дуэлях дрались – и чтоб со смертельным исходом. Не верю, что она от всего этого добровольно отказалась. Попробуем ее разговорить…»

– Зейта! Подай чай и можешь быть свободна.

– Да, мать настоятельница, – смиренно ответила девушка. Дождалась снисходительного благословения и бесшумно, как хорошо вышколенная горничная какого-нибудь патрицианского дома в Эбине, выскользнула за дверь.

– Я давно мечтала вот так, запросто, беседовать когда захочешь с кем-нибудь из прославленного Волшебного Двора. – Настоятельница пригубила чай. – Восхительно. Зейта превзошла саму себя. Попробуй, Мег, – её собственный сбор, тридцать три травы – даже я все не перечислю.

– Благодарю, – кротко кивнула Мегана. – Действительно, превосходный вкус.

Они сидели за изящно сервированным низким столиком в личных покоях настоятельницы; над серебряными самоварчиками поднимался пар.

– Итак, – настоятельница сплела пальцы рук, положила на них подбородок. – Могущественная Мегана, хозяйка Волшебного Двора, давно хочу спросить тебя: не помогли ли покой и умиротворение сего места прийти к миру и согласию с собственной душой?

– Да, мать настоятельница, – прежним голосом, элегантно поднося к губам изящную чашку, проворковала чародейка. – Здесь поистине место успокоения. После всех бурь и тревог нашего мира…

– Отрадно, отрадно. Но я хотела спросить тебя и о другом. О Чёрной башне и Разрушителе. Знаю, такая тема может оказаться для тебя недушеполезна, вновь возбудив утихшие было страсти, и потому в прошлые наши встречи я избегала её. Но Святая Церковь должна знать всё.

– О чём же поведать? – «Наконец-то настоятельница заговорила о том, что её действительно волнует». – Мы столкнулись с Разрушителем в открытом бою, но, – Мегана развела руками, – ни та, ни другая сторона не одержала решительной победы. Нам не удалось уничтожить его самого, ему не удалось уничтожить нас.

– Однако он вырвался из кольца и скрылся? Следовательно, может считать это своим успехом?

– Наверное, – с самой любезной улыбкой согласилась Мегана.

– И что же произошло потом? Ты, Мег, произносила какие-то слова, я их, признаться, не очень поняла, ты только пришла в себя, потрясение, шок…

«Лукавишь, – подумала чародейка. – Всё ты отлично помнишь. Это тебя и интересует – почему считавшиеся ручными маги Ордоса и Волшебного Двора, никогда не лезшие наперекор воле святых

братьев, вдруг замыслили мятеж?»

– Преподобный отец Этлау отдал приказы, которые я расценила как стремление подставить магов под удар Разрушителя, выведя из-под него самих инквизиторов.

Настоятельница кивнула.

– Я слышала это. А теперь, пожалуйста, расскажи подробнее, ничего не опуская…

Мегана усмехнулась про себя. «Ничего не упуская» – это пожалуйста. Правду говорить легко и приятно.

Она вздохнула и начала.

Её слушали внимательно, не перебивали. Несколько раз обновляли тёмный отвар в чашечках; Мегана прихлёбывала, почти не чувствуя терпкого вкуса.

Она дошла до того момента, когда Разрушитель и Этлау сошлись один на один, когда в дверь забарабанили. Не тихонечко поскреблись, как только и дерзали послушницы, – в створки колотили и кулаками, и ногами.

– Что там ещё такое? – скривилась настоятельница, и красивое лицо сделалось внезапно неприятно-злобным. – Кого-то розгами сегодня вразумлять придётся!

Вялое движение белой руки – засов отодвинулся сам собой.

Влетела Зейта, бледнее смерти, растрёпанная, глаза навыкате.

– В чём дело?! – ледяным тоном осведомилась собеседница Меганы. – Почему ты…

– Святая мать! – выкрикнула девушка, падая на колени как подкошенная. – Образ… Спасителев… кровью заплакал!

Теперь уже настала очередь побледнеть настоятельнице.

– Собери всех сестёр. – Холёные руки схватили с зеркального комода лежавший там, словно безделушка, косой крест на цепочке вишнёвых чёток. – Мегана, иди за мной.

Волшебница молча поднялась. Ей не требовалось объяснять, что случилось, она всё-таки долго оставалась «верной дщерью Спасителя».

Источающий кровь образ – верный признак великих бедствий и потрясений. Предания говорили, что так будет возвещено о скором Его возвращении; и действительно, хроники не раз говорили о «заплакавших» образах, но никогда эти слёзы не были кровавыми.

Всегда тихий, благочинный двор обители наполнился бестолково мечущимися в разные стороны монашками. Кто-то молился, упав на колени прямо возле цветника и даже не сняв выпачканных землёй рабочих рукавиц; кто-то истерично рыдал, одна из послушниц даже билась в падучей, и ей что-то засовывали в рот трое других.

– Спокойно! – гаркнула мать настоятельница так, что заставила бы устыдиться даже бывалого капитана с пиратской галеры. – Все за мной, сестры, все за мной! Во храм! За мной!

В полутёмной монастырской церкви не горела ни одна свеча.

– Как допустили?! – рявкнула настоятельница. Двое монашек подле неё немедленно хлопнулись в обморок.

– Не виноваты мы, матушка, – запинаясь, принялась оправдываться почему-то всё та же Зейта. – Сами собой свечи погасли! Не иначе как знамение!