Война мага. Том 3: Эндшпиль
Шрифт:
— Ты прав, — сквозь зубы процедил правитель Мельина. — Командуй отступление, проконсул.
— Поздно, — слабо проговорила вдруг Сежес. Чародейка успела прийти в себя. — Поздно. Сейчас они…
— Кер-Тинор, проследи, чтобы почтенная Сежес была со всеми удобствами препровождена в безопасное место, — проигнорировал слова волшебницы Император. — Отход, Клавдий! Общий отход! Сигнал Баламуту — им встать в арьергард, прикрывать стрелков. Все запасы трав — в дело! Первым отходит левое крыло, затем правое, потом центр. Всё ясно? Выполнять!
Никому не требовалось
Вошедшие в раж гномы разразились негодующими воплями, не желая отходить.
— Да мы ж только приноровились! — орал Баламут, потрясая топором. — Брюх, считай, вскрыли всего ничего! Да мы тут год простоим, если надо!
— Вот и хорошо, прикроете отступление, — терпеливо пояснял императорский посланец, совсем ещё молодой третий легат. — Лучникам нужны ваши щиты, почтенный гном, иначе…
— А, ну тогда другое дело, — ворчливо согласился тот. — Эй-гей, SuurazYpid!. Гномы Молота и Василиска! Дело сделано, отходим! Строй не нарушать, пики наготове! Люди за нашими спинами укроются, — не удержался он от колкости.
Легат только хмыкнул. Пусть говорят — лишь бы войско прикрыли. А без тех же лучников и «сбора Сежес» так называемый «непобедимый хирд» простоит ровно столько, сколько потребуется козлоногим, чтобы завалить его собственными мёртвыми телами.
Легионы отходили от частокола, оставляя позади одних лишь велитов, без устали посылавших за палисад целые рои стрел с привязанными к ним дымящимися пучками трав. Сизый дым по-прежнему плавал над полем, по-прежнему сдерживал рвущуюся вперёд орду, но его пелена становилась всё тоньше и тоньше. Немного времени потребуется козлоногим, чтобы окончательно прорваться сквозь укрепления.
— Мой Император, — не выдержал Клавдий, когда мимо них размашистым боевым шагом промаршировал уже третий легион. — Оставаться здесь неблагоразумно, мой Император.
— Знаю, — правитель Мельина едва разжимал губы. На скулах играли багровые пятна. — Но первым я отсюда не побегу.
Хирд Баламута тем временем раздвинул ряды, раздался в ширину, перекрывая долину, по которой мельинское войско и вышло на эту позицию. За его спиной собирались велиты, обозники торопились раздать стрелы с привязанными к ним пучками «сена».
— Вели тщательно перечесть весь оставшийся сбор, проконсул.
Тот кивнул, в свою очередь сделал знак двум юным легатам.
…И лишь когда последняя манипула скрылась за изломом гряды, а гномы, готовясь к новому бою, заорали нечто совершенно непонятное, ударяя в щиты рукоятями топоров, Император тронул коня.
— Нергианца ко мне, — скомандовал он, и Кер-Тинор едва не замешкался, перед тем как выполнить приказ, — глаза Императора метали молнии, и даже неустрашимый Вольный не хотел бы оказаться сейчас на месте адепта Всебесцветного Ордена.
— Может, отложим до вечера? — заикнулся было проконсул, однако Император только зыркнул на него, да так, что у Клавдия разом отпало всякое желание задавать вопросы.
…Гномы. Велиты. И — небольшой отряд Императора, Вольные-телохранители, имперские
Клавдий, злая, как весенняя оса, Сежес, легаты-секретари, порученцы, ординарцы.
Нергианца привели оставленные с ним Вольные. Аколит держался совершенно спокойно, несмотря на то что ради него никто не стал останавливать отступление и ему пришлось семенить следом за императорским стременем.
— Ты обманул меня. — Правитель Мельина в упор взглянул на бледного адепта. Однако горящий взгляд тот выдержал бестрепетно.
— Повелитель, я не могу словами передать своего разочарования. Для меня, как и для вас, случившееся стало полным сюрпризом. Однако не могу не сказать, что мы, возможно, отступили слишком рано, ведь сейчас ещё…
— Не истёк день?! — Император наклонился с седла, едва подавляя жгучее желание сгрести нергианца за шиворот и от всей души врезать в глумливо кривящиеся губы тяжёлым латным кулаком. — Ты не видел, что творилось на поле, нергианец?! Если б не дым, нас бы уже смели. Ни мечи, ни магия их сегодня бы не остановили. Этот дым — единственное, что нас спасло. Что спасло армию. Мы сможем дать ещё один бой — но не раньше, чем подоспеет твоя помощь, — с нескрываемым сарказмом закончил владыка Мельина. — Второй раз никто не поверит тебе на слово, адепт бесцветного Нерга.
— Мой Император, я немедля запрошу…
— Запроси, — бросил тот в лицо нергианцу. — И немедля. И молись всем богам, в каких только веришь, чтобы объяснение меня удовлетворило. Иначе я буду считать тебя, самое меньшее, предателем. А самое большее… впрочем, тебе хватит и меньшего. И, уверяю тебя, хватит с лихвой.
В Императоре вновь оживала былая ненависть к Радуге — как в начальные часы восстания, когда под мечами мельинских легионеров упали первые чародеи.
— Мой Император, моя жизнь в твоих руках, и, если моя смерть удовлетворит…
— Кто говорит о смерти? — резко вмешалась Сежес. — Молю, повелитель, молю на коленях — отдайте мне этого негодяя. Ручаюсь, смерть тогда покажется ему величайшей милостью и великим избавлением. — Чародейка усмехнулась. — Постараюсь оправдать легенды о моей кровожадности.
— Мне не нужна твоя смерть, нергианец. Мне нужна победа. Я хочу говорить с твоим Орденом, говорить не с тобой, марионетка, а с твоими командорами. Пусть они дадут мне ответ. Я дал вам просимое. Теперь требую, чтобы вы исполнили свою часть.
— Повелитель, как только войско остановится…
— Немедленно! — голос Императора хлестнул, словно сыромятный бич.
— Я не смогу, — уныло понурился нергианец.
— Ты, между прочим, обещал мне кое-что перед боем, — напомнил Император. — Освежить твою память?
— Я пытался услышать стоящих во главе моего Ордена, — запинаясь и краснея, принялся оправдываться аколит. — Но ответ их оказался смутен и неясен, я не смог разобрать ни единого слова. А потом твои доблестные воины, повелитель, пустили в ход это, гасящее магию, — и все мои попытки преодолеть заслон оказались тщетными. Нынче вечером я попытаюсь снова.