Война миров и цивилизации. Том 2. Американский каганат против человечества
Шрифт:
Неожиданно Росс снова почувствовал — Рылей вновь нашел его и вцепился в мозг. Демон не отпускал — сознание снова начало плыть.
«Надо быстрее идти», — сказал себе опричник. — «Под землей его власть».
Как ни странно, на всегда пустой неиспользуемой станции царило оживление. Он насчитал там с десяток людей в форме. Стараясь слиться с темнотой тоннеля, он пошел в сторону тайной двери. С каждым шагом сознание мутнело сильнее и сильнее. И когда он достиг входа в подсобку, маленького пять на пять метров кармана в тоннеле, он уже не понимал до конца, где верх, где низ и в том ли направлении идет, как вдруг из тоннеля раздались
— Проверь слева!
— Здесь все чисто!
— Да и откуда здесь, на спец-объекте с такой системой охраны кому-то быть. Черт, душно что ли — башка кругом идет…
Видимо, сила Рылея действовала и на них тоже, и чем ближе они к нему приближались, тем сильнее. Через несколько шагов охранники начали спотыкаться. Росс из неосвещенного угла наблюдал за ними сквозь призму расплывающейся реальности. Уверенности в том, что если придется стрелять, то он попадет не было. Но стрелять не потребовалось. Если опричник с трудом переносил телепатическое воздействие темного монстра, то два молодых парня, у которых за спиной не было ничего, кроме училища федеральной службы охраны не могли выдержать его в принципе и через несколько шагов рухнули, как пьяные нечленораздельно мыча и держась за головы.
Шаря по стене, на ощупь Ростислав нашел потайную дверь, ведущую к Кремлю, и приложил к замку руку с браслетом. Дверь послушно приоткрылась.
Опричник перевел дух. В ушах звенело, будто кто-то бил в колокол прямо у виска. Картинка перед глазами превратилась в размытое изображение и перетекала с одного угла в другой и только что открытая дверь словно растворилась. Вдруг Росс почувствовал, что он не один. В углу, на ящиках со старыми кабелями, сидел мальчик. Лет десяти. В рваной рубахе, босой. Глаза — два черных бездонных колодца.
— Ты опоздал, опричник, — сказал ребенок, и голос его звучал, как скрип несмазанных колес.
Росс не ответил. Он знал — это ловушка Безликого.
— Он уже здесь, — мальчик указал пальцем в пол.
Бетон под ногами дрогнул. Из щелей между плитами полезла мгла — черная, тягучая, с мертвенным оттенком. Она также стекала по стенам, собираясь в пульсирующие лужи. Все вокруг наполнялось мертвецким холодом.
— Где вход? — прошипел Ростислав.
Мальчик рассмеялся. Его рот растянулся до ушей, обнажая игольчатые зубы.
— Вход там, где с другой стороны выход, опричник. Но ты его не найдеш-шь.
Росс рванулся вперед, выхватив меч. Удар меча в мальчика пришелся в пустоту. Остался только его скрипучий, как у старика, неестественный смех. И в тот же момент изображение в глазах расплылось словно в тысяче выгнутых зеркал и перед ним появилось множество дверей, перетекавших друг в друга. Ростислав пытался найти дверь, которую только, что открыл, но везде натыкался на плотный бетон стены. Демон играл с ним — проходы множились, расплываясь в помутневшем сознании. В глазах начало темнеть — силы покидали его. Росс рухнул на колено, пытаясь осознать, где он и что происходит. Нечисть осмелела и со всех сторон подползала ближе. Лишь голубоватое свечение меча в ослабевшей руке еще сдерживало ее натиск. Безликий Владыка Рылей знал, что силой победить Ростислава с таким сильным артефактом в руках будет непросто, поэтому решил сначала убить его разум. Опричник стоял на колене тупо глядя в пульсирующую на полу черноту, теряя волю и силу к сопротивлению.
Неожиданно, в ведущем вверх стволе вентиляционной шахты что-то шевельнулось… Мохнатый комок бесшумно спрыгнул на пол. Кошка — худая,
«Ты-то как сюда попала?» — мысленно удивился Росс.
Кошка медленно подошла к нему и теранулась о руку. Она была настоящая, живая и теплая. Тёплая шерсть, упругие усы, мурлыканье — всё было настолько реальным, что на мгновение перебило кошмар. Животное посмотрело на него умными слезящимися глазами, затем отерлось еще раз мордочкой о его руку, оставив мокрым носом влажный след и не спеша пошла вдоль стены в одну из множества дверей. Опричнику удалось переключить сознание. Росс встал и ничего не соображая, качаясь, пошел за кошкой, как за проводником. Через несколько шагов он осознал, что уже идет по подземной галерее, ведущей в Кремль.
Кошка шла впереди в темноте, как маяк. Росс шагал за ней, чувствуя, как разум понемногу проясняется. Иногда, когда Росс отставал, она оборачивалась к нему, и её глаза вспыхивали, словно два изумруда. Дождавшись его, она бежала дальше. Опричник начал машинально шептать:
— Да воскреснет Бог, и да расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящие…
Слова ритмично текли сами собой, сливаясь с шагами. Осмотревшись, Росс наконец заметил, что посох сияет тихим светом золотистого оттенка. Причем в этом неярком сиянии было отчетливо видно все вокруг. И еще — посох в руке пульсировал в ритме биения его собственного сердца, будто входя с ним в резонанс и наполняя тело живительной силой. Стены галереи перестали дышать и искажаться, черные щупальца, тянувшиеся из тьмы к его разуму, отступили.
Они прошли ещё метров триста. Сознание окончательно прояснилось. Галерея начала сужаться и впереди послышался звук текущей воды. Вскоре пришлось идти почти согнувшись. Воздух становился всё гуще, пахнул сыростью и чем-то древним, забытым. Ростислав понял, что впереди Неглинка, а наверху Александровский сад, за которыми был тайный вход в подземелья Кремля. Перед ним была спрятанная под землю река.
Кошка остановилась, повернула голову и её зелёные глаза сверкнули в темноте, словно прощаясь. Неспеша она вышла из арки и быстрыми прыжками ушла куда-то влево.
— Так вот какие кошмары прячутся под Москвой, — прошептал он, ощущая, что древнее безумие отступило из его сознания.
Росс замер на краю каменного уступа, за которым чернела водная гладь. Вода текла медленно, почти бесшумно, но в ее глубинах чувствовалось движение — не рыбы, не крысы, а что-то другое. Ростислав сделал шаг вперед и вдруг сразу почувствовал нечто…
Вода вздрогнула. Сначала лишь легкая рябь пробежала по поверхности. И вдруг она стала черной, густой, словно жидкий асфальт, отражая мерцающий свет посоха. На поверхности пузырились странные узоры, будто кто-то невидимый водил пальцами по ее глади. И наконец появилось это порождение тьмы. Огромное, бесформенное, оно поднималось со дна, заставляя воду выгибаться, как кожу на спине разъяренного зверя. Росс отпрыгнул назад, выхватывая меч.
— Выходи, тварь!
Вода взорвалась. Из черной пучины вырвалось оно — не демон, не дух, а нечто древнее, забытое, не имеющее названия. Внешне это выглядело, как сплетение черных угрей, слитых в единую массу. Глаза — десятки желтых точек, мерцающих в темноте. Существо из кошмаров, которое было здесь, когда Москва еще не стала городом — старше Руси, а может быть и самого человечества. Когда люди боялись этих вод и приносили ему жертвы. Это был тот, кто управлял страхами людей.
Щупальца рванулись к Ростиславу. Он успел рубануть мечом — одно отлетело, брызнув черной слизью. Но второе обвило его руку, третье — ногу. Боль. Острая, жгучая, как будто под кожу влили раскаленный металл.