Война на личном фронте

Якубова Алия Мирфаисовна

Когда я, наконец, протиснулась к ним, главная волчица проговорила:

– Привет! Я вижу, у вас здесь сегодня аншлаг.

– Да уж, - усмехнулась я.
– Идемте за мной. Я покажу ваш столик.

Пробираясь через толпу, я дважды столкнулась с репортерами. Они пытались что-то спрашивать, но было слишком шумно. Поэтому я лишь премило улыбалась, отделываясь пространными фразами.

Добравшись, наконец, к столику, я проговорила, наклонившись поближе к Иветте, чтобы она услышала:

– По-моему, у меня от улыбки лицо

свело.

– Привыкай, - со смехом ответила она.
– Твои дела весьма успешны, поэтому тебе еще не раз придется работать на публику.

– Спасибо, утешила.

– Всегда пожалуйста.

– А как тебе удалось заманить Амарис в свой клуб?
– присоединилась к нашему разговору Глория. Мы сидели, склонив друг к другу голову, чтобы иметь возможность общаться. Даже острый слух оборотня плохо справлялся с царящим гамом. И это притом, что основная масса толпы находилась чуть в стороне.

– Просто повезло, - коротко, но правда.

В этот момент к нам подошла Дени и сказала громко, пытаясь перекричать гул:

– Лео, пришел наш час. Пора речь толкать.

– Ну пора - так пора, - пожала я плечами, потом вновь обратилась к своим гостям, - А вы, девушки, сидите, развлекайтесь. Я постараюсь к вам еще выбраться.

– Хорошо.

Спустя некоторое время мы с Дени уже стояли на нашей сцене. Сколько вечеров раньше я стояла здесь и пела, но сегодня мне предстояло играть совсем иную роль.

– Добрый вечер!
– с лучезарной улыбкой обратилась к посетителям Дени.

– Мы рады видеть всех вас сегодня в "Серебреной Маске", - продолжила я.

– Мы сделаем все возможное, чтобы никто не скучал сегодняшним вечером.

И далее в таком же духе. По плану сегодняшнего вечера сначала должен был выступать Матиас (именно он занял мое место солиста), так сказать, разогреть публику, хотя она, по-моему, в этом не нуждалась, а уж потом на сцену выйдет Амарис. Но тут произошла какая-то заминка. Я услышала за спинной какие-то странные звуки. Обернувшись, я увидела, что Мэл строит какие-то жуткие рожи, при этом стараясь, чтобы его не заметили, и зовет меня к себе.

Я сделала знак Дени, чтобы она продолжала одна, и тихо удалилась, стараясь, чтобы это выглядело естественно, будто так и задумано.

Убравшись с глаз публики, я прижала Мэла к стенке и зашипела:

– Что случилось? Что за театр пантомимы?

– Матиас заболел, у него ангина. Так что его сегодняшнее выступление отменяется.

– Что??? А раньше ты не мог мне сказать?!

– Извини.

– Ладно, разборки потом, - я лихорадочно соображала, что же делать. Вот всегда так, когда думаешь, что все предусмотрела, что-нибудь да вылезет не к месту.
– Так, что он должен был петь?

– Ну, по нашей обычной программе...

Я секунду раздумывала, потом махнула рукой:

– Эх, вспомним молодость. Придется петь мне.

– Тебе?
– переспросил Мэл

–

Я здесь пела четыре года подряд. К тому же другого выхода нет. Разве что ты сам встанешь к микрофону.

– Издеваешься?

– Тогда не задавай глупых вопросов, иди, предупреди парней.

Мэл испарился. Осталось лишь сообщить об изменении в программе Дени. На этот раз пантомиму разыгрывать пришлось уже мне. Пять минут мимики, жестов и тихой ругани про себя, и она поняла, что от нее требуется.

И вот я снова стою у микрофона. Позади раздались первые аккорды песни. Эх, давненько не брала я в руки шашек! Но, говорят, талант не пропьешь. Я кашлянула, прочищая горло, и запела.

Уже после второй песни я вошла во вкус, словно и не было перерыва в целый год. Как и раньше, зал воспринимался как единый организм. Я даже не пыталась различить отдельные лица, полностью отдаваясь пению.

В общем, программу мы с парнями отыграли довольно не плохо. Можно сказать, на уровне мировых стандартов. Потом наступило время для звезды сегодняшнего вечера. Амарис начала свое выступление, и я получила возможность чуток отдохнуть. Да, с ее ангельским голосом конкурировать просто глупо.

Только сойдя со сцены я поняла, что и вправду не пела слишком долго. Голос подсел, к тому же в горле было сухо, как в пустыне Сахара.

Подозвав официанта, я схватила вспотевший бокал газировки и с вожделением поднесла его ко рту, но не успела сделать и глотка, как услышала грозное:

– Ты что, с ума сошла? Она же ледяная! У тебя и так горло перетружено!

Дени, а это была именно она, выхватила бокал и вручила другой:

– Вот. Эта вода нормальной комнатной температуры.

Я неодобрительно покосилась на нее, но все же жадно припала к воде. Слишком хотелось пить, а поругаться можно будет и потом. Ничего удивительного, что бокал очень быстро опустел. Зато теперь я чувствовала себя лучше, и даже поблагодарила Дени. На что она сказала:

– Не за что. Иди лучше отдохни.

– Нет, лучше пойду к сестре. Да и гостей надо проведать, - сказав это, я молниеносным движением выхватила бокал холодной газировки, который Дени все еще держала в руках, при этом не расплескав ни капли, и с торжествующей улыбкой растворилась в толпе.

Тина сидела за одним столиком с Иветтой и Глорией. Во-первых, ей повеселее, и, во-вторых, так безопаснее - ведь сегодня в клубе не протолкнуться. Что же до Кшати, то он тоже был рядом, и, казалось, смотрел на меня. Но я подошла к сестре.

Она встретила меня восторженным взглядом и словами:

– Ты была великолепна! Почему я до сих пор не знала, что у тебя такой прекрасный голос?

– Лео не любит раскрывать свои таланты, - с улыбкой проговорила Иветта.

– Ладно вам, - буркнула я.
– Какой у меня талант? Так, кое-какие природные способности. Вот у Амарис - талант. И не говорите, что это не так.